Сторан

– А разве ты скрывался? – в свою очередь удивился марык. – Я заметил тебя сразу, как ты привел сартуков к скале обмена. Признаюсь, в первый момент изрядно испугался. Ведь так нагло появиться в северном мире мог только Восьмой. Но когда понял, что ты находишься в оболочке вождя кочевников – испуг сменился крайним недоумением. Восьмой никогда не стал бы влиять на ход истории мира, не поглотив прежде одного из семерых и не заняв его место. Поняв, что участь быть поглощенным мне не грозит, успокоился и вспомнил о своей роли стража. Ведь именно для того один из нас и бодрствует, чтобы предотвращать проникновения на нашу территорию южан. Кстати, ты не помнишь, какой стах пробежал между нами на заре сотворения мира? Нет? Вот и я подумал, что незачем сразу прогонять незваного гостя, не помня его вины. Единственное, что меня до сих пор удивляет – почему ты не скрываешь своего присутствия? Может, ты явился специально для того, чтобы уладить древние распри? Но почему тогда не ищешь встречи?

Слушая марыка, я все больше запутывался в собственных домыслах. Похоже, местные Создатели разделены на два враждующих лагеря – северян и южан. Но такого просто не может быть. Ведь семеро – суть одно целое. Одно ли?

Упоминание гостем о Восьмом навело меня на авантюрную мысль, которую, после секундного обдумывания, я изложил собеседнику, начав с деланно изумленного возгласа:

– Так вот почему я ничего не узнал о реалиях мира! Теперь мне все понятно. Значит я поглотил не того. Но почему тогда ко мне не перешли знания о южной территории, если я поглотил южанина?

– Ты поглотил южанина? – удивленно переспросил гость.

– Похоже, что так. Забавно получилось, – ухмыляясь, словно продолжая забавляться над комичностью ситуации, я налил в чаши воду и протянул одну из них марыку. Тот машинально взял, но, даже не пригубив, поставил перед собой. – Охотился на северянина, а попался южанин.

– Я ничего не понимаю, – признался окончательно сбитый с толку марык.

– Я тоже секунду назад ничего не понимал. Просто не мог представить, что семеро могут разделиться.

– Как разделиться? – теперь уже коротышка сбил меня с мысли очередным вопросом.

– Но ты же сам только что рассказывал, что вы разделены из-за каких– то древних распрей, – пришла моя очередь высказывать недоумение.

– Семеро не могут разделиться, ибо составляют единое целое, на котором держится мироустройство, – окончательно запутал меня гость, на лице которого отображалось крайнее непонимание, выразившееся в следующем вопросе: – Ты кто?

– Восьмой, – произнес я скромно, как бы даже извиняясь.

Леег. Торжище

За разговорами незаметно преодолели остаток пути.

Русло Гута свернуло к югу от дороги. Лес вскоре расступился, и мы оказались на берегу широкой реки, до противоположного берега которой не менее километра. Течение медленное, практически незаметное у берега. Вода, в отличие от Гута, мутновато-желтая.

На противоположном берегу ниже по течению видна пристань. У нее застыли на спокойной воде пара небольших суденышек – не более десятка метров в длину и трех в ширину. Выше пристани за редкими деревцами желтели кожурой зуха жилища местных сторов.

– Это и есть торжище? – поинтересовался я у Гоата.

– Нет. Торжище за этим холмом, – толстяк указал на поднимающуюся в гору дорогу. – А то селение рыбаков. Если удастся хорошо сбыть товар, то, возможно, найму кого-нибудь из них, чтобы отвезли на юг. Вот только как-то странно пусто в этот раз на дороге. И Лаба пуста.

– Мы тоже об этом говорили, – кивнул Скарос. – Вы единственные, кого мы встретили.

– Может, это и хорошо, сделал я предположение. – Меньше продавцов – меньше конкуренция.

– Не будет продавцов – не будет и покупателей, – озабоченно ответил торговец.

Однако, вопреки опасениям, открывшаяся с вершины холма обширная площадь оказалась довольно многолюдной.

Торжище напомнило рынки Российских городов времен лихих девяностых. Неровные ряды торговцев. На разостланных по земле шкурах навалом лежит различный товар. Продавцу порою приходится подолгу рыться в собственном товаре, чтобы найти нужную покупателю вещь. Расплачиваются не всегда на месте, иногда покупатель предлагает в обмен что-либо из своего ассортимента, и они идут к его торговому месту.

Но все эти подробности я рассмотрел немного позднее. Сейчас увидел лишь площадь с неровными рядами торговцев. Рядом с площадью невероятное сооружение из нескольких плодов зуха соединенных меж собой каменной кладкой, которое оказалось местным постоялым двором. Все это огораживал высокий плетень, замыкавшийся на пристани, у которой стояли не менее десятка суденышек подобных тем, что я видел у противоположного берега. Снаружи плетня, словно пограничная полоса шириною шагов в пять, алели кустики плима.

Наше прибытие, как я и ожидал, вызвало всеобщее любопытство. Как только Мизгирь вкатил повозку в южные ворота и по рядам прокатилась волна известия о ручном стахе, торг сразу забросили, а нас окружили плотным кольцом, не давая продвинуться к постоялому двору.