Stories, или Истории, которые мы можем рассказать

Терри откопал старый потрепанный альбом под названием «Тарзана кид». Винил был поцарапан и истерт, и, когда Терри опустил иглу на дорожку, Рэй мог поспорить, что эта пластинка была одной из самых любимых в коллекции. У каждого из них были такие пластинки. И троица сидела и слушала эту непризнанную и вроде бы ничем не выдающуюся песенку, голос Джона Себастиана под аккомпанемент вздыхающих гитар, и Рэй подумал, что из тех песен, которые он слышал в своей жизни, это лучшая песня о дружбе.

Я вновь говорю сам с собою,
В поездках по краю земли.
Гадаю, а есть ли другое,
Что мы б с тобой делать могли?

А затем к ним в дверь постучали.

За дверью стоял парень из соседней квартиры, который был менеджером пары никому не известных групп. А позади него — Мисти, запыхавшаяся и смеющаяся, с дешевым чемоданом. Все вместе они помогли ей внести вещи — в этом принял участие даже сосед, потому что для такой девушки, как Мисти, мужчины на многое были готовы. И Терри изо всех сил старался скрыть свое удивление, что она вдруг решила переехать к нему, даже не посчитав нужным предупредить. Когда все ее вещи перекочевали за порог, все сконфуженно уселись, а затем Рэй с Леоном шустренько допили то, что оставалось у них в чашках, и распрощались.

А позже, после того как Мисти немного поплакала, после того как они занялись любовью и девушка уснула изможденным сном, он заметил на ее теле следы, темные отметины на руках и ногах, почти незаметные в лунном свете кровоподтеки.

Терри заметил у нее похожие синяки в Ньюкасле, в ту первую ночь, и тогда он даже спросил ее, откуда они взялись, и поверил, когда Мисти ответила: «У меня очень нежная кожа, я просто ударилась». Поверил потому, что ему хотелось верить. Слишком трудно было предполагать другое. Но теперь он видел, что это были не такие синяки, которые появляются, когда ты сам обо что-то ударишься, и не важно, насколько у тебя нежная кожа.

Тогда никто не знал, что они вместе. Кроме Рэя с Леоном, больше никто. Не знали вплоть до следующего утра, когда Терри вошел в кабинет художественного редактора и врезал Эсиду Питу так сильно, что сломал ему челюсть, а себе — два пальца на правой руке. Тогда все узнали.

Несколько минут спустя Терри стоял в кабинете Кевина Уайта, окосевший от боли в разбитых пальцах, а редактор чуть не плакал от отчаяния и гнева. Он спросил у Терри, что еще ему остается сделать, кроме как уволить его.

— Я не выношу, когда мужчины бьют женщин, — просто ответил Терри. Они с Уайтом долгое время молча смотрели друг на друга. — И не важно, по какой причине.

— Убирайся с глаз моих долой, — отрезал Уайт, и сначала Терри подумал, что он уволен. Затем осознал, что редактор просто отправил его за стол. И тогда понял, что отныне он — его вечный должник.

А сейчас никто не знал, что Терри с Мисти расстались. Но скоро узнают. И посмеются над ним, и будут правы. А чего еще он ожидал? Как же еще могло закончиться то, что началось с одной большой заморочки?

Терри вошел в железные ворота завода, и в то же мгновение вспыхнул луч прожектора, ослепив его на доли секунды. Он поднес к глазам ладонь и увидел, что при свете луны его тень была похожа на гигантское кровавое пятно.

Рэй был потрясен, когда увидел перед входом в «Спикизи» целую кучу репортеров. Почему-то он полагал, что будет единственным, кто ищет Леннона. Но там, должно быть, была пара десятков таких, как он. Они толкались, занимая места у края красной ковровой дорожки, огороженной с обеих сторон канатом. Они смеялись, и канючили, и выворачивали шеи, чтобы получше разглядеть рокеров, приходивших и покидающих «Спик».

Эти люди были необычайно старомодны. Длинноволосые девушки в обтягивающих кожаных штанах и выряженные мужчины в пиджаках с широкими отворотами и узких леопардовых брюках. Принадлежащие к расе двойников Рода Стюарта и аналогов Бритт Экланд. Будто и не было никакой новой музыки, словно «Вестерн уорлда» сроду не существовало, подумал Рэй. Он наблюдал за тем, как эти люди вышагивают по красному ковру со странным, смешанным чувством гордости и стыда — потому что, хотя они и вовсю прихорашивали перышки перед фотокамерами, никто не считал нужным направить на них объектив.

Но Рэй ощущал в атмосфере беспорядочные разряды электричества, которые всегда сопутствуют великим. Ему довелось как следует прочувствовать этот феномен однажды в январе, когда его отправили в городок Эйлсбери писать отзыв о наркотическом кутеже Кейта Ричардса и в крохотную галерею внезапно вошел Мик Джаггер. Вот такие же точно штормовые волны электричества бурлили в ночи и сейчас. Кучка ребят с фотокамерами, стареющие звезды шоу-бизнеса перед входом в «Спик» и сам Рэй — они все ощущали это. Близость гения.

— Он внутри? Он там? Что он делает? С кем он?