Stories of Marvel (СИ)

— Ты прав, не твое. Но Питер — сущий пацан, ровесник Стюарта, твой… Он был и моей ответственностью, как и вы двое. И он среди тех, кого я… не сберег. Он у меня на руках растворялся… ты же не знаешь. Мы никогда…

Голос великого Старка дрогнет, почти что сорвется. Сдавит пальцами переносицу.

Не обсуждали, все верно. Ни единого раза, и Стайлз так никогда и не узнал, что же случилось у них на Титане, почему Танос смог — против лучших героев вселенной.

— Ладно. Обсудим это, когда мы вернемся. Никаких завтра дел в Дубае? Варшаве? Стамбуле?

— Нет.

— Хорошо. Увидимся, сын.

*

— Это Стайлз? Это мой мальчик? Знаешь, Кэп, он был болтливей даже, чем Стю. И такой… зажигалка и батарейка одновременно. А теперь все время молчит или дерзит. Холодный, как айсберг. За террористами гоняется по всему миру… Служба охраны уже поседела, но не вмешивается, он же мне не простит. Это все моя вина, понимаешь?

Завтра им предстоит вернуться во времена битвы в Нью-Йорке, и надо бы отдохнуть, да вот сна — ни в глазу. Наверное, адреналин уже впрыснулся в вены.

— По крайней мере, он есть у тебя. Ты не один.

“А у меня оставался лишь Баки”, — Кэп глотает, не морщась, горький скотч, будто это вода, и тут же наливает добавку.

— Мы справимся, Тони. Вернем всех назад. Вот увидишь, и Стайлз отойдет, когда обнимет брата и друга, ты и сам перестанешь хандрить, корить, что не уберег пацанят.

— Что будешь делать ты? Дальше мир охранять и спасать? — алкоголь и правда, как вода из-под крана. Но и без него во рту очень горько. Как микстура, которую пьешь изо дня в день много лет, и вкус которой уже никогда не забудешь, не перебьешь, не сотрешь.

— Есть местечко в Гренландии под названием Тинитекилаак. Там живет человек сто, может меньше. Зимой его от остального мира отрезает огромными пластами льда. И кажется, будто остался один во вселенной. Если у нас… когда мы отменим щелчок, заберу туда Баки, будем рыбу удить и гулять в ледниках. Может быть, плавать наперегонки в ледяных водах фьорда.

— Что за патологическая тяга ко льдам, Роджерс? Посттравматический синдром? Впрочем… все это звучит, как неплохой такой план послать нахер весь мир.

— Так и есть. Если… когда все получится. Мы справимся, Тони. Мы должны попытаться.

— Какую цену ни пришлось б заплатить…

В полнейшей тишине опустошат еще половину бутылки. Вот только алкоголь не берет. Может, правда вода?

— Давай подремлем что ли, Капитан Сосулька. Завтра будет нелегкий денек.

*

Это происходит внезапно. Как и пять лет назад — по щелчку. Стайлза ноги не держат, и приходится, оперевшись о стену, потихоньку сползти на асфальт. Солнце прицельно выжигает дыру на затылке. У Стайлза слезятся глаза. Все новые и новые люди появляются ниоткуда. Возвращаются из небытия.

— У тебя получилось…

Пальцами — в разряженный сенсор. Черт, как всегда. Из Триполи до Нью-Йорка неблизко. Через Атлантику и половину планеты. Ведь ерунда — часов десять. Может, чуть больше. В аэропорту “Митига” наследника империи Старка [личину Митча он сбросит в дороге, ни к чему нервировать Хэппи] уже ждет самолет. Сверхзвуковой — разработка Stark Industries, конечно.

“А Стюарт… он ведь гений — в отца… еще придумает столько…глядишь, изобретет телепорт, что будет работать не от магии, как у Локи-прохвоста, а от вполне себе земных механизмов”

Под ребрами, где так давно леденел кусок мертвой мышцы, как будто раскрывается что-то. Тепло. У него руки трясутся, когда пытается прикурить. Он курит вот уже пять лет. От мысли: “Стюарт будет ворчать”, — становится хорошо.

Очень хочется плакать.

*

— Стайлз, мы взлетаем, — доносится из кабины как-то глухо и сипло. Он там что ли ревел? Во дает.

— Окей. Связи с отцом так и нет?

— Недоступен.

В горле холодок, как от ментоловых сигарет.

Отец, ты вернул… но и сам ведь… вернулся?

— Хэппи, пробуй еще.

— Хорошо… тут из дома звонок… но… там ведь сейчас никого.

— Дубина ты, это же Стю!

Стайлз видит свои мокрые руки. Почему-то пальцы двоятся. Их будто все двадцать сразу. Смешно… Стюарт точно будет смеяться.

*

— Стюарт?! Ты дома? Где же ты, Стю?!

Двери в дом выносит с ноги не заперто, благо, проверяет комнаты одну за другой, заглядывает даже в кладовую. Вверх по лестнице тяжелей с каждым шагом, как будто ботинки враз налились вдруг свинцом. Как будто сила тяжести утроилась за секунду, и продолжает расти.

Стюарт, нет…

Тот звонок в самолете сорвался — еще бы, на линиях такой перегруз. Но ведь не могли все вернуться, а Стюарт…

— Стайлз? — тихо-тихо, робким мышонком.

И сразу — неподъемная ноша с плеч. Спасибо, отец… Господи, просто спасибо!

Вот только… чего он тут сидит в темноте?

— Стю! Господибоже… мой Стюарт…

С разлету — в охапку, прижмет. Подхватывает на руки и целует-целует-целует. Жмурящиеся глаза и мокрые стрелки ресниц. Еще влажные и он тоже плакал? скулы. И губы… губы… мой Стю.

— Стайлз это… ты? — растерянно, потерянно даже. — Я ничего не понимаю… мы на диване сидели, и по телеку еще что-то тупое крутили. Потом голова закружилась, и я… я потерял сознание? Стайлз? Что-то случилось? Ты выглядишь, как…