Сторно

Ждать пришлось аж до 9 утра. Появившиеся из утренней дымки немецкие мотоциклы медленно подкатили к дальнему мосту и остановились на том берегу. Спешились, обнюхали подъезды и окрестности, и снизу осмотрели мост. Естественно, ничего не нашли. Я мысленно похвалил себя, что не велел минировать шоссе. Два мотоцикла остались у речки, а три медленно двинулись по шоссе дальше в нашу сторону. Они добрались почти до городского моста, когда по ним в упор ударили пять винтовок. Передние два мотоцикла сразу сковырнулись под откос, а третий быстро развернулся и на всех газах удрал, подняв с обочины облако пыли.

Немцы действовали вполне предсказуемо, и пока ситуация укладывалась в наш план. Но в отличие от боя под Слонимом, сейчас противник осторожничать не станет и, наверняка надавит сразу всей массой. Нет у немцев времени. Ярость фюрера – не шутки, а потому Готу не до церемоний. Ему нужна победа любой ценой, иначе его ждёт верёвка, как и Гудериана, и ради исполнения приказа он попрёт напролом и пойдёт на любые жертвы.

Перевалив через горизонт, Минское шоссе плавно спускалось к реке, и потому в бинокль мне было хорошо видно, как окружённая дымкой бензиновой гари и дорожной пыли вдали появилась голова колонны. А за ней ползла бесконечная череда техники, в которой между танками виднелись грузовики с пехотой, бензозаправщики и даже легковушки. И снова танки, танки и танки. Лавина железа и стали.

Первым через мост перебрался головной ганомаг. В сотне метров за ним двинулась лёгкая «двойка», а за ней ползли танки. Один, два, десять, двадцать… Из всё сгущающегося купола выхлопного дыма на шоссе выезжали разные машины и, громко рыча моторами, втягивались в мешок. Казалось, колонне не будет конца. Будто огромный железный удав вражеская техника тянулась и тянулась, занимая всю ширину дороги.

Найдя удобный съезд, десяток танков, ровно урча двигателями, съехали с шоссе на грунт и остановились в пойме у низких строений, похожих на амбары. Там же приткнулись и несколько грузовиков, из которых выбралась пехота и разбрелась, наверно по нужде.

Между тем, голова колонны вплотную приблизилась к главному городскому мосту, и с дистанции в сотню метров с передового броневика длинно пролаял пулемёт, прошив пулями ложную баррикаду на обочине. Его поддержала автоматическая пушка «двойки». Но спустя минуту броневик уже валялся кверху колёсами под откосом слева от шоссе, а «двойка» густо дымила, прошитая в упор выстрелами наших бронированных зениток.

И тут же начала пристрелку батарея Строгова. Трёхдюймовый снаряд в борт вызвал детонацию боеукладки и сбросил танк с дороги. Следом чадно вспыхнул последующий танк, получившая болванку в трансмиссию, и одновременно вспыхнул бензовоз у въездного моста. Спустя несколько секунд взрывы фугасов разорвали центр колонны, и ещё одна подбитая цистерна с бензином далеко выплеснула жирное пламя. Мгновенно огонь растёкся, охватив несколько автомашин и танков.

Среди огня, дыма и взрывов на тесном пространстве шоссе танки и автомобили пытались маневрировать, но высокая насыпь дороги не позволяла съехать вниз, и бестолковая суета больше смахивала на панику. Танки пятились и ёрзали, некоторые попытались съехать с шоссе, но прекратили дёргаться, когда один за другим двое свалились с крутого откоса и перевернулись.

Используя момент начавшейся неразберихи, батарея Строгова до предела взвинтила темп стрельбы, уничтожая неподвижные цели. На всём протяжении злосчастной дороге жарко пылали десятки танков и разных машин. Воздух затянула дымная муть, через которую едва пробивалось солнце.

Наблюдая в бинокль из чердачного окна за избиением гитлеровцев, в общей какофонии боя я слышал хлёсткие выстрелы расположенных неподалёку наших бронированных зениток, которые вцепились в голову колонны. Они приноровились бить дуплетом, и на короткой дистанции ни один немецкий танк не мог им противостоять.

Уже четверть часа яростно надрывалась наша артиллерия, но даже невооружённым глазом стало видно, что в огненном хаосе на шоссе и, особенно вдалеке за речкой, появились признаки осмысленного противодействия. Потрясение от внезапной атаки прошло, немцы быстро очухались и начали огрызаться. Сначала с перепугу они палили куда ни попадя, но скоро взрывы танковых снарядов вспухли уже вблизи батареи. И хотя земляные капониры, отличная позиция и маскировка давали батарее несомненное преимущество, но у орудий, в отличие от «стальной» роты, находились обычные люди, и каждому из них достаточно было одного небольшого осколка. Оставалось надеяться лишь на то, что из-за неразберихи, спешки и задымлённости немцы отчаянно мазали.