Сторона защиты. Правдивые истории о советских адвокатах

Этого человека между собой в Петербурге мало кто называл по фамилии — обычно просто Владимиром Сергеевичем или даже Сергеичем. И большинство собеседников сразу же понимали, о ком идет речь. Родом он был из небольшого села в Тамбовской области, серьезно занимался боксом, а после армии поступил в один из ленинградских технических вузов. Но через какое-то время оставил учебу и, как говорили тогда, встал «на ворота» — то есть поддерживал словом и делом порядок в кафе и барах города, где собиралась непростая публика. Уже в конце восьмидесятых окружающим стало понятно, что этот парень умеет работать не только боксерскими кулаками, но и головой. Владимир оказался хорошим организатором, грамотным переговорщиком и умелым бойцом, обзавелся необходимыми связями и даже приобрел необходимый тюремный опыт. Поэтому неудивительно, что с приходом суровой эпохи первичного накопления капитала он собрал собственную бригаду из земляков и профессиональных спортсменов, которая достаточно быстро заявила о себе, потеснив на коммерческом рынке «охранных» услуг остальные организованные преступные группировки города.

В отличие от многих персонажей криминальной хроники начала девяностых, и самому Владимиру Сергеевичу, которого теперь уважительно называли по имени и отчеству, и большинству представителей так называемого «тамбовского» сообщества хватило предусмотрительности вовремя конвертировать свое бурное прошлое в прибыльный бизнес энергоносителей и в дорогую недвижимость.

Он никогда не ссорился с властями и не лез в политику — особенно после того, как чудом пережил покушение, потерял руку и стал инвалидом. Собственно, по наблюдениям Виноградова, которому также какое-то время назад довелось поработать в команде его адвокатов, на протяжении последнего десятилетия Сергеич исполнял роль арбитра и независимого посредника в сложных спорах авторитетных бизнесменов, в запущенных криминальных конфликтах и в некоторых других деликатных ситуациях, которые не предусматривали огласки или обращения в официальные инстанции.

Виноградову было не понаслышке известно, что Владимир Сергеевич давно и по-настоящему много занимается благотворительностью — без особой огласки дает деньги на детские дома, на развитие спорта, культуры, помогает ветеранам спецназа и даже, к примеру, в тяжелые годы почти полностью взял на себя содержание одной из атомных подлодок Северного флота. Помогал он и Русской православной церкви — заказал и установил колокол для Казанского собора, выкупал иконы и возвращал их в храмы, жертвовал средства монастырям, золотил купола, а в родном селе, где были похоронены его родители, по благословению поставил церковь. А еще много лет подряд именно на его средства доставляли в Санкт-Петербург к пасхальному богослужению частицу Благодатного огня.

— Помнишь? — подумал об этом же, видимо, адвокат Афанасьев.

— Конечно, помню, — кивнул Владимир Александрович.

Они тогда встретились на Пасху тоже здесь, в зале прибытия аэропорта.

Огонь был доставлен прямым рейсом из Иерусалима, где он чудесным образом сошел в храме Гроба Господня. Перевозили его в специальной капсуле, разработанной еще к Олимпиаде. Как оказалось, это был единственный способ не нарушить требования авиационной безопасности в полете. А раздавать Благодатный огонь начали еще на пограничном контроле. Горящие свечи, обернутые бумагой, появились в руках офицеров и прапорщиков, милиционеров, сотрудников аэропорта, в зоне выдачи багажа. Почти сразу несколько лампад, одна за другой, затеплилось в коридоре таможни…

Народ, уже давно собравшийся в зале прилета, заволновался, однако не было ни суеты, ни давки. К нескольким длинным столам, на которых уже появился Огонь, потянулся народ — мужчины, женщины, подростки, дети, пассажиры и провожающие, представители православных приходов, специально приехавшие из города или даже из области, какие-то казаки, таксисты и совершенно случайные иностранцы. Люди зажигают принесенные свечи, лампадки, масляные лампы, выходят на улицу — и в темноте перед зданием аэропорта начинают светиться одновременно десятки и сотни живых огоньков. Огоньки эти, один за другим, разъезжаются в машинах и в автобусах, принося в очередной раз верующим частичку чуда…

— Красивое все-таки зрелище, — вздохнул тогда Владимир Александрович.

— Да, впечатляет, — согласился с ним адвокат Афанасьев.

— Ох, пресвятые заступники… — Симпатичная бабушка, на ходу прикрывавшая рукой от ветра свой Благодатный огонь, едва не натолкнулась на сотрудника аэропорта, заходившего в зал прилета.

— Простите, что? — не расслышав, переспросил Виноградов.

— Это точно не нам, — улыбнулся и покачал головой Афанасьев.

— Да уж, мы с тобой точно никак не святые.

— Но ведь заступники в некоторой степени?

— Не святые заступники…