Стороны света (СИ)

- Твои поступки не достойны твоего титула – продолжал его отец – ты растешь глупцом и невеждой, кои правителями не становятся, а если и становятся, то умирают от ядов или будучи насаженными на вилы. Правитель не делает, что он хочет. Правитель делает то, что может сохранить государство целостным и невредимым. Приносит жертвы, порой жестокие, а тот, чье сердце холодно к боли, которую испытывают жители страны, не правитель, а лишь жалкая пародия на него! Ты не знаешь этой боли, и потому ты не станешь хорошим государем.

- Отец, я…

- Молчи! Ты отправишься к перевалу, и встанешь в ряды воинов. Ты будешь биться как рядовой! И если ты подохнешь, то это будет твоя вина! Ты мой сын, и я люблю тебя, но ты должен быть тем, кто сможет принять власть, когда я сдохну! Ты должен уметь постоять и за себя и за наше государство! Иди, собирайся! Дэригор, идем, пошушукаемся – позвал меня  король в комнату, в которой проводились заседания совета.

Он закрыл дверь на ключ, и мы остались с ним одни.

- Не сильно жестко я с ним, а? – спросил он меня. Когда мы оставались одни, от официоза вовсе ничего не оставалось. Юный принц рос без матери, и его отец часто просил меня о совете в воспитании.

- Возможно немного, – ответил я.

- Проклятье, – ударил он рукой по столу.

- Я пригляжу за ним.

- Уж пригляди, да если надо, дай ему по шее, чтобы не глупил.

- Хорошо.

- Что ты ему сказал, что он так разозлился?

- Я всегда с ним жестко разговариваю, для него это полезно, но я не оскорбляю его. А разозлился он, потому что его сапоги оказались под стулом, на котором я сидел…

Король засмеялся.

- Ну и потому что я выкинул в коридор шлюху, с которой он развлекался.

- Холера. Подцепит болячку и загнется к чертовой матери.

- Когда уйдем, из женщин рядом будут только Родоградские воительницы, но он их вряд ли заинтересует.

- Что же мне с ним делать… Дочь то моя… совсем другой человек, а он то почему такой… - король уселся на стул лицом ко мне.

- Он молод, с возрастом он поумнеет, если держать его в узде, – сказал я, стоя непоколебимо.

- Он не слушается меня, а я могу только ругаться и ударить, но ничего больше. На какое-то время он возвращается на свое место, а потом снова…

- Ему нужно чаще воевать. Армия это дисциплина.

- Разумно.

- А политике он научится, будь рядом верные советники, вспомните, как вы пришли к власти.

- Помню, я ведь дурак был, каких не сыщешь

- Ну это вы преувеличиваете. Просто вы были не опытны.

- А советники… пес знает, словом, верные они или нет. Советники на то и советники, что не советы давать, а советоваться, а советоваться хорошо только с другим советником. А мне их слушать, себе дороже порой. Тебе доверять только могу… старею уж, а наследник никудышный.

- Не вешайте нос почем зря, подрастет сейчас еще немного… да и образумится.

- Да, да… надеюсь на это… а что про островитян думаешь? Насколько это может быть правдой?

- Не знаю, государь, таких вестей не было, Лэтимор сомневается. Написал, что этот лорд скорее всего врет.

- Хм… я обдумаю это все и напишу тебе, так что пока оставим это. Что ж, ладно, ступай, и выдвигайтесь в путь немедленно.

- Слушаюсь и повинуюсь! – сказал я торжественно и удалился.

Родоград

Миднэй

4й месяц летнего солнца

На другой день после вечернего совета в городе уже проходили всеобщие сборы. В кузницах толпились воины, точа мечи и стуча молотами, выравнивая пластины на доспехах. Огонь и дым от него затмевали небо, а лязг метала о метал были ничуть не спокойнее грома небесного, хотя, если отойти от кузницы, то этот гром слышен был лишь в половину. Я стоял недалеко от нашего дома, глядя на то, как мой отец тащит ящик… по видимому с провизией.

- Сколько нас? – спросил отец у Коголлы, поставив в крытую телегу очередной деревянный ящик.

- Шесть сотен под Фрэилом, и две сотни кровоглазых,  – ответил воевода.

- Что ж, отлично, сколько остается?

- Столько же, но никого из моих.

- Оставь полсотни, – сказал отец, – плохое у меня предчувствие.

Вокруг царила суета. Кто-то носил ящики, кто-то седлал коней, а кто-то надевал доспехи. Еще было рано для этого, но многие уже занимались этим, как будто уже сейчас собирались выдвигаться.

Дома стало немного пусто, из-за того, что некоторые вещи мы взяли с собой. Сестра уже тоже подобно многим, ходила вооруженная и одетая в доспехи. Сказала, что привыкает. Доспех она одевала давно в последний раз. Я вышел на улицу вслед за братом, и положил в телегу сундучок, с точильными и смазочными принадлежностями, затем принес ящик с инструментами, затем топоры, пару мечей, метательные ножи, стрелы, дрова и шкуры. Когда я принес небольшой деревянный ящик с гвоздями, я услышал как с грохотом вышел из дома брат. Он  запнулся и упал потому что слишком много тащил и не видел, что подходит к ступенькам. На землю повалились его доспехи, меч, булава и щит.

Мать вышла из дому следом, одетая в кожаный доспех, с меховой пристежкой до пола окружающей ноги, а под пристежкой было видно кожаные штаны. На боку висел меч, а в руках она несла седло. Она посмотрела на то, как поднимается брат.