Стороны света (СИ)

Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Старые знакомые по переписке, которым довелось увидеться всего лишь несколько раз, но которые знали друг друга слишком давно и слишком хорошо, чтобы разгадать все тайные значения вежливых улыбок и ритуальных речей. С ритуальных речей и начали.

– От имени лорда Мадога, правителя Востока, я приветствую вас на земле Целлы, Канцлер Эльте, герцог Валлардии, наместник Северных побережий, хранитель Имперской печати.

– От имени Лазаруса III, Императора Запада, я прибыл, чтобы засвидетельствовать свое почтение и безмерное уважение лорду Мадогу, правителю Востока.

Пауза. И Эльте, и Банар, молчали, понимая, что на самом деле представляет собой «приветствие» лорда Мадога, и каким было «почтение» Императора Лазаря.

– Вы устали с дороги, Канцлер? – спросил Банар.

– Нет, благодарю вас, Атторней.

– Тогда позволите показать вам Палладиум, а после пригласить вас отобедать?

– С удовольствием.

Канцлер сделал знак Капитану, он обернулся и сказал что-то солдатам, те начали выгружать багаж из лодки. Канцлер и Атторней медленно вошли в Палладиум, Капитан отставал от них на несколько шагов. Они прошли в огромный зал, на стенах которого висели гарпуны, сети, сплетенные из серебра, и вездесущие якоря.

– Это зал приветствий, – любезно начал экскурсию Банар, – эти якоря сняты со знаменитых кораблей Востока, таких как «Буревестник» и …

– А где Мадог? – перебил его Эльте.

– Уехал куда-то, – Банар пожал плечами. – Он в последнее время нечасто бывает в Палладиуме.

– И где же он проводит время? – Канцлер удивленно поднял брови. – У меня складывалось впечатление, что он почти не покидает дворец.

– Понятия не имею, – лицо Атторнея исказило раздражение. – Могу сказать только то, что если он не начнет больше времени уделять делам, то потом утонет в бумагах.

Канцлер рассмеялся.

– Какие-то проблемы, Атторней? – он с улыбкой посмотрел на Банара.

Тот криво улыбнулся.

– Мы с вами не только помощники в государственных делах, но и няньки коронованных особ. Разница в том, что я просто штатный крючкотвор, а вы у Лазаря ухитряетесь хоть что-то решать. Как он, кстати?

– О! Просто замечательно. Сам придумывает шутки и сам над ними смеется.

Банар глубокомысленно покивал. Они прошли в следующий зал, стены которого украшали картины батальных морских сцен. Те самые живописцы Мадога – симметричный ответ пяти килограммам золота, которые Лазарь возжелал носить на своей голове.

– Что-то странное слышно с Севера, – как бы невзначай заметил Атторней.

Пропустили расшаркивание, подумал Канцлер, сразу приступили к делу.

– А что вы слышали? – невозмутимо спросил он.

– Лорд Мадог показывал мне документ, согласно которому каждый, кто поклоняется вольтам, должен быть предан огню. На документе стояла печать Меча. Вы что-нибудь знаете об этом, Канцлер?

Эльте остановился и стал разглядывать фреску.

– Видите ли, – через некоторое время ответил он, – я был болен последний месяц, болезнь заставила меня уехать в Валлардию, потому что климат там более мягкий. Я кое-что слышал об этом, но подробностей вам сообщить не могу.

Они пошли дальше. В следующем зале снова были фрески, но они изображали не корабли, а величественные морские пейзажи, если смотреть от входа по часовой стрелке – от спокойного моря до жестокого шторма. Канцлер остановил взгляд на шторме, фреска была выполнена в темных тонах, свинцовое небо, серое море с бурунами – на удивление похоже на Север и очень отличается от остальных картин.

– Эта картина изображает не Восток, а Север, – почти с полной уверенностью сказал Канцлер.

– Да. В юности лорд Мадог попал в кораблекрушение на Севере, его спасли и выходили местные рыбаки. В память об этом он велел изобразить на одной из стен в этом зале шторм в Северном море.

Канцлер подошел ближе к картине. Ну надо же, Мадог даже решил увековечить эту значительную веху своей биографии. Жаль только, изображение не достоверное – он не сообщил живописцу кое-какие детали.

– Я что-то слышал об этом, – вежливо заметил Канцлер.

– Говорят, что у Казимира больше нет печати Меча, и что Император отослал его на Юг.

– Меня долго не было, – ответил Эльте. – Но да, я знаю, что отношения между Императором и Казимиром испортились. Но, поверьте мне, Атторней, это уже далеко не первый случай. Даже если Лазарь отобрал у него печать, то это ненадолго. Казимир слишком молод, у него не всегда хватает мудрости, чтобы оценить поступки Императора.

Банар кивнул. Кажется, понял, что если будет спрашивать дальше, то Канцлер придумает ему еще какую-нибудь сказку. За залом оказалась еще одна лестница. Они начали подниматься вверх, разговаривая на этот раз не о Севере и Казимире, а про работу скульпторов, которые выполнили прекрасные фигуры обнаженных сирен из розового мрамора.