Стороны света (СИ)

– Я служу господину девять лет, и все это время весь дворец, включая вашего покорного слугу и Императора, носился с господином как с тухлым яйцом!

– Ч-что? – Этель закашлялась. – Лазарь!? Носился со мной!?

– А неужели нет? Вы у нас получали все, что вы хотели. Стать Канцлером – не вопрос, получить Имперскую печать – дело пяти минут! Хотели переделать свои комнаты во дворце? Никаких проблем, из-за вас закрыли целое крыло на полгода! Не ладили с Императрицей? Ее отправили в ссылку! Надоел Казимир? Он отправился на Юг, а вы получили печать Меча! И чем вы отплатили Императору, когда узнали, что его свергли, а?

Этель молчала.

– Ну же, господин Канцлер! Чем вы отплатили вашему благодетелю? Кувыркались с лордом Мадогом в Храме моря на острове Мор? А потом подделали подпись Императора и печать, чтобы отомстить бывшему любовнику? Конечно, у вас же было столько дел, что просто не осталось времени для того, чтобы заняться спасением Императора! А что потом? Решили, что уже ничего нельзя сделать и отправились на Юг, чтобы утолить жажду своих знаний? И даже это вы сделали только потому, что морской крест прожег вам руку! Иначе и с места не сдвинулись бы! Подлизались бы к Родору и спекулировали бы историей поруганной невинности столетней давности, ну а там уже вы убрали бы и Банара, и стали бы Атторнеем лорда Востока! Не иначе! Очередной великолепный…

Этель отвесила Капитану пощечину. Тот замолчал. В тишине они смотрели друг на друга.

– Идите надевайте платье, – процедил Капитан.

Этель молчала.

– Если вы не сделаете этого, то я самолично вытряхну вас из этого идиотского костюма.

Этель развернулась и начала подниматься, он злости у нее плохо двигались ноги. Они закрыла дверь, сдернула с себя камзол, шарф и рубашку. Когда начала снимать брюки, то запуталась в них и после недолгой борьбы устало опустилась на пол. Да что же это такое, черт возьми! Как? Как он может себе такое позволять? Она снова вспомнила его слова про Лазаря.

– Черт! – брюки треснули по шву, и Этель наконец-то удалось из них выпутаться.

Она начала надевать платье, застежка была на спине, пальцы не слушались. Она провозилась минут пятнадцать, потом надела туфли и неуверенно сделала несколько шагов. Ноги запутались в юбке, туфли казались слишком узкими после сапог, к которым она привыкла… Да она и не носила никогда туфли: сначала ходила босиком или в рабочих башмаках, а потом навечно привыкла к сапогам.

Этель постояла несколько минут, а потом открыла дверь и снова спустилась вниз. При виде нее на губах Капитана мелькнула улыбка, а потом его лицо снова приобрело сосредоточенное выражение.

– Так лучше? – спросила Этель.

Ее голос был холоднее льда.

– Да, так лучше.

Капитан достал из-за спины матерчатую широкополую шляпу и надел ей на голову.

– Иначе обгорите на солнце, – он откинул полог и вышел.

Я Канцлер Запада, герцог Валлардии и наместник Северных побережий, я Канцлер Запада, герцог Валлардии и наместник Северных побережий, повторяла про себя как мантру Этель Штайн, когда Капитан сажал ее на лошадь после нескольких неудачных самостоятельных попыток.

Как и обещал Капитан, до Дайрата они ехали ровно пять дней. Ночевали либо в деревнях, либо прямо посреди пустыни, установив шатер, который оказался в одной из седельных сумок. Этель почти всю дорогу молчала, с Капитаном старалась разговаривать только при необходимости. Она ехала за ним и сверлила глазами его спину. Как же неожиданно быстро стирается грань между господином и слугой. Когда он был от нее зависим, и одно ее слово могло отправить его на плаху, что-то он был не очень разговорчивым. А тут надо же! Этель все еще не давали покоя его слова о Лазаре. Она ничего не сделала… А что она могла сделать? Отправиться в Горд, а потом прямиком вслед за ним на тот свет? Разве она сейчас не ищет какой-то сказочный город, потому что есть самый крохотный шанс помешать планам Казимира? Разве это не считается за попытку? Она вспомнила свое видение на острове Мор, и ее снова опутало то чувство беспомощности и безнадежности, почти безумие, в котором с трудом удается сохранить собственное «я». Если Лазарь все еще жив, то сохранил ли он рассудок? Или когда она наконец-то его освободит – а что бы ни говорил Капитан, она его освободит – он превратится в жалкого безумца?

На четвертый день пустыня из желтой стала красной, на утро пятого дня на горизонте появилось облако красной пыли, в котором смутно угадывались очертания каких-то строений.

– Дайрат, – коротко сказал Капитан.

– Что бы вы ни возомнили, я пытаюсь спасти Императора, – выпалила Этель, – именно поэтому я и приехал на Юг.

– Вы четыре дня это придумывали? Или придумали сразу, а оставшееся время занимались самовнушением?

Этель в порыве бессильной ярости сорвала с пояса флягу с водой и со всей силы кинула ее в пустыню.

– Ваше благородие! – Капитан остановил свою лошадь и спешился. – Вам не нравится фляга? Вам подать золотую или серебряную?

– С вашей кровью, – прошипела Этель.

– Уедете без меня – остаток пути будете привязаны поперек седла.