Сторож сестре моей. Книга 2

«Дорогая мама, твое письмо, которое шло три недели, разрывает мне сердце. Как я уже много раз писала тебе и говорила в тех редких случаях, когда мы имели возможность поговорить по телефону, я чувствую себя виноватой за то, что Наташа бросила тебя, возложив на твои плечи бремя по воспитанию своего ребенка, тогда как ты уже далеко не молода, нездорова и так устала.

До сих пор у меня в голове не укладывается, как Наташа могла превратиться из маленького ангела в самое настоящее исчадие ада. Ее волнуют только деньги и собственное возвеличение. У меня есть все основания порицать ее, но ты знаешь, я стараюсь забыть, как она виновата, отплатив за бесконечную доброту моего мужа ужасными обвинениями против меня, и в своей дерзости она дошла до того, чтобы открыть собственный косметический бизнес (между нами, это просто смешная затея), соблазнив сына моего мужа, уговорив оставить подобающее ему место прямого наследника компании «Тауэрс» и присоединиться к ней. Похоже, ее амбиции не имеют границ. В то время как ты работаешь до изнеможения, я оплакиваю все то, что произошло. Ты ведь знаешь на основании фактов, а не домыслов из писем Наташи, мы изо всех сил стараемся освободить вас с Кристиной. Пожалуйста, не позволяй Кристине бросать уроки английского с другом отца Кузи. Клянусь, что наступит время, когда это ей пригодится…»

Закончив писать письмо матери, Луиза нашла в бюваре открытку с изображением внушительного Тауэрс Билдинга.

«Кристина, в Нью-Йорке сейчас очень поздно, тишина, но я, как всегда, думаю о тебе, — написала она на обратной стороне четкими, мелкими буквами. — Твоя бабушка пишет, что ты очень хорошо себя ведешь, и я горжусь тобой. Когда-нибудь, можешь быть уверена, любящие тебя тетя и дядя найдут способ привезти вас с бабушкой сюда, и мы счастливо заживем все вместе. И никогда не бросим тебя, как это сделала твоя мама».

Она посылала Кристине подобные весточки с тех пор, как девочку разыскали в Брно и вернули в Прагу. И в письмах матери все больше сквозила горечь, и в своих ответах Луиза давала понять, что сама не одобряет поведение Наташи. Ее мать слишком охотно согласилась с тем, что ее бросили, пообещав читать Кристине все, что пишет Луиза, от первой до последней строчки.

Луиза закрыла глаза и откинулась на спинку кресла Бенедикта. Она знала, что Бенедикт, несмотря на свои жалобы, до сих пор ради нее пытается найти возможность вызволить ее мать и Кристину, но «железный занавес» был еще более непроницаемым, чем в период до интервенции 1968 года. Сама она время от времени звонила своему знакомому из Чешского сектора госдепа, Брайану Ласкеру; она встретилась с ним на одном из приемов в госдепартаменте, и тот был польщен ее вниманием. Она попросила его не беспокоить своего мужа, а обращаться непосредственно к ней, если ему когда-нибудь удастся выяснить, что случилось с Петером.

Ее страшило, что Наташа пытается официально объявить Петера мертвым. Прошло восемь лет после бегства Наташи — бегства, которое было встречено с такой радостью, но закончившегося для Луизы столькими несчастьями.