Сторожи Москвы

Борис продолжал усиленно отказываться, но князья церкви пригрозили ему, что в случае его отказа положат посохи и затворят все церкви, младшие бояре заявили, что не станут больше управлять государством, а дворянство биться с неприятелями.

Очевидец, дьяк Иван Тимофеев, был оглушен криками народа, приветствовавшего наконец-то давшего согласие Бориса. Более всех «старалися середние люди и все меньшие», кричавшие «нелепо, с воплем многим… не в чин», причем лица их багровели, а «утробы расседались». Под эти вопли патриарх провел Бориса Годунова в монастырский собор и нарек на царство.

Избрание совершилось? В том-то и дело, что нет. Оно было недействительно без согласия Боярской думы, а дума молчала. Пять дней Борис тщетно дожидался необходимого решения, оно не последовало. 26 февраля пришлось ехать в Кремль, а патриарх и сторонники предполагаемого царя не пожалели сил на организацию самой что ни на есть торжественной встречи. Народ встречал Бориса прямо за стенами Новодевичьего монастыря, на поле и за стенами города. Кто победнее несли хлеб-соль, бояре и купцы – золоченые кубки, соболей и другие дорогие подарки. Борис отказался ото всего, кроме хлеба-соли, и пригласил участников встречи в Кремль на парадный стол.

В Кремле Иов отвел Бориса в Успенский собор и вторично благословил на царство. Присутствовавшие «здравствовали» правителя на «скифетроцарствия превзятии». И все равно это не было утверждением Бориса на троне. По совету Иова Борис оставляет Кремль и снова уезжает в Новодевичий монастырь под вымышленным предлогом тяжелой болезни сестры.

Для обретения полноты царской власти Борису не хватало главного – присяги, которую проводила всегда Боярская дума. Провинциальные епископы получили от патриарха повеление созвать в главных соборах мирян и духовенство, прочесть им грамоту об избрании Годунова, а затем петь многолетие вдове-царице и ее брату в течение трех дней под колокольный звон.

Но направить с подобным поручением Борис смог только думных людей, занимавших самые низшие места. Зато они ехали по городам с богатейшими подарками, которые придавали присяге особенный вес и надежды.

Провинция не привыкла противиться предписаниям Москвы, но в то же время ее влияние на дело царского избрания было совсем не велико. В течение марта Борис продолжает оставаться в Новодевичьем монастыре, редко и ненадолго показываясь в столице. 19 марта он впервые созвал Боярскую думу для решения накопившихся местнических, не терпящих отлагательства тяжб. Он фактически приступил к исполнению функций самодержца, но продолжал жить в монастыре, как в загородной резиденции, откладывая переезд во дворец, который мог вызвать открытое выступление оппозиции.

Двусмысленное положение Годунова явно затягивается, и Иов решает прибегнуть к испытанному средству – в третий раз организовать шествие в Новодевичий монастырь. Участники шествия падают перед Годуновым на землю – «лица на землю положиша», – умоляя Бориса переехать в Кремль. Но Годунов решается на рискованный шаг – публично вообще отрекается от власти, и только указ инокини Ирины-Александры «вынуждает» его подчиниться: «Приспе время облещися тебе в порфиру царскую». Боярский приговор был заменен указом постриженной царицы.

1 апреля Годунов во второй раз торжественно въехал в Кремль, причем церемония повторилась во всех подробностях. Духовенство и народ ждали Бориса за Неглинной. В Успенском соборе патриарх возложил на Бориса крест Петра Чудотворца, «еже есть начало царского государева венчания и скифетродержания». Только после этого Годунов прошел в царские чертоги и «сяде на царском своем престоле». И примечательно – в избирательной грамоте апреля месяца стояли подписи одних лишь духовных лиц, так или иначе находившихся во власти патриарха, а не Боярской думы.

Следующим шагом великого умельца в отношении придворных интриг стал, по выражению современников, «великий обман». Его клевреты начинают распространять слухи о нашествии крымчаков. Борис срочно собирает огромное войско и выступает с ним к Серпухову, где вместо вражеских войск его ждут послы хана с выгодными мирными предложениями. Борис угощает в стане под Серпуховом всех служилых людей пирами, одаривает богатыми подарками, так что они, вполне довольные новым самодержцем, «чаяху и впредь себе от него такого жалованья».

1 сентября, через восемь месяцев после кончины Федора Иоанновича, Борис Годунов венчается на царство и, к великому изумлению окружающих, заявляет: «Отче великий патриарх Иов! Бог свидетель сему, никто же убо будет в царствии моем нищ, или беден!» Мало того, рванув ворот сорочки, новый царь крикнет: «И сию последнюю разделю со всеми!» Это был ответ на глухую и непробиваемую оппозицию боярства.