Сторожка у Буруканских перекатов

Колчанов неслышно поднялся на крылечко, долго искал в темноте ключом замочную скважину. Вот он и дома! Пахнуло нахолодалостью нежилья. Он зажег лампу-«молнию» с веером пластин вместо абажура — термоэлектрогенератором и с облегчением опустился на раскладушку. Усталость сразу навалилась на Колчанова с такой силой, что ему стоило большого труда удержаться от соблазна и не привалиться на подушку — сод пока еще не входил в его планы. Превозмогая усталость, Колчанов поднялся, подключил радиоприемник к лампе, и вскоре в этот уголок глухого безмолвия, затерянный в безлюдных далях дальних, ворвался голос диктора: Хабаровск заканчивал передачу вечернего выпуска последних известий. Потом в домик вошла музыка — звуки Богатырской симфонии Бородина. Ничто в эту минуту так не соответствовало настроению Колчанова, как эта музыка. Сразу вернулась утраченная бодрость.

Наскоро перекусив, Колчанов зажег фонарь и отправился в лабораторию проверить аквариум. Там было все в порядке: тихо журчала вода, поступающая в стеклянные прямоугольные банки из родника от скалы и сбегающая по желобку в подпол. Рыбки — мальки гибридов, торопливо шевеля плавниками, двинулись на свет и стали тыкаться носами в стеклянные стенки. Вот две самые крупные рыбешки сошлись рядом, как бы о чем-то советуясь. Бока их поблескивали бронзовым отливом. Эти гибриды сазана и карася, полученные нынешней весной, почти вдвое обогнали в росте своих контрольных сверстников-негибридов.

Колчанов долго стоял возле банки с тремя продолговатыми темными шустрыми рыбками. Это были самые ценные из всех находившихся сейчас у него в аквариумах — гибриды черного амура и озерного гольяна. Вывести их стоило огромного труда. Оставалась неменьшая трудность — вырастить их. Первая попытка не удалась — в прошлом году погибли пять таких гибридов.

Порадовала его и третья банка, в которой, здоровые и невредимые, носились мелкие веретенообразные рыбешки — гибриды пескаря и амурского коня.

Величественные звуки Гимна Советского Союза заполнили одинокий домик под утесом, когда Колчанов управился со всеми делами. Еще раз оглядев лабораторию, он вернулся в спальню, выключил радио и погасил лампу. Нет, он не покинет этого так полюбившегося ему уголка, не может так просто оторвать от сердца все, что его роднит с этим домиком, с царством природы, полной неразгаданных тайн.

…И снится Колчанову огромный университетский вестибюль. В нем полно народу — все студенты. Они поют — удивительно слаженно и красиво — и качаются в такт песне. Какая же это песня? Стройная, мощная мелодия гремит где-то в вышине там, за стенами вестибюля. Ба, да это же «Подмосковные вечера»! Колчанову очень хочется прослушать ее всю, он напрягает слух, но слова все время ускользают, песня слышится где-то далеко-далеко. Он делает усилие, и все вдруг исчезает. Колчанов открыл глаза. В окне — утренняя голубизна, стены комнаты позолочены отсветом первых лучей солнца. Неужели утро? А ведь кажется, будто он только что уснул. А мелодия не исчезает, она гремит за окном, над озером.

Колчанов вскочил с постели, распахнул окно. И замер, очарованный благодатью теплого весеннего утра. Над гладью озера — белые невесомые прядки пара. Небо, озеро, дальние левобережные увалы сопок и сам воздух — все пронизано светом. А неподалеку, уткнувшись носом в берег, стоит большой катер — белый, нарядный, и на нем — репродуктор.

За окном послышались голоса и чьи-то шаги, а потом — стук в дверь. Наскоро одевшись, Колчанов бросился в коридор, открыл дверь. Перед ним стояли двое: высокий длинноногий молодой человек с тонкими усиками на бледном лице горожанина и девушка с копной льняных волос, одетая по-экспедиционному. У нее чуть скошенные васильковые глаза, стройная фигура, точеная белая шея. Надя Пронина! Когда Колчанов уже заканчивал университет, она училась только на третьем курсе. Это была приметная на всем факультете девушка. Не раз Колчанов заглядывался на нее, а незадолго до окончания университета даже познакомился с нею.

— Входите, — растерянно пробормотал он, не зная, как вести себя с Надей в присутствии молодого человека.

— Здравствуйте, Алеша, — первой произнесла Пронина. — Не узнаете? — она шагнула к нему, протягивая белую пухленькую руку.

— Узнаю, — лицо Колчанова покрылось румянцем. — Здравствуйте, Надя. Прошу заходить в мое логово. Извините за беспорядок, — говорил он, открывая перед гостями дверь в свою комнату. — Ночью приехал, не успел прибрать.

— А мы слышали, как вы приехали, — приподнято звенел голос девушки, — спорили даже, пойти или не пойти к вам. И решили, что неудобно… А вот сейчас встали и попросили шкипера, чтобы специально для вас поставил «Подмосковные вечера». — Вся сияющая, она радостно рассмеялась. — Думали, скорее проснетесь…

— Спасибо. Я как раз и проснулся от этой мелодии. А вообще-то стоило бы зайти еще ночью. С экспедицией?