Сторрам

Распоряжения Сторрама выполнялись мгновенно и неукоснительно. И он успел сбегать в гараж, там открыто залез в рундук и взял кабель, и так же открыто, свернув только для удобства в кольцо, побежал на обеденное построение. И вставая на обыск, так и держал его в руке. И никто, ни одна сволочь надзирательская слова ему не сказала. В спальне он положил кабель на свою тумбочку и побежал умываться. И там на него вдруг набросился с руганью всегда тихий Клювач.

– Я ж тебя…!

– Ты что? – оттолкнул он Клювача, – спятил?

Но тут Клювач так его обругал, что он, не поняв и половины слов, больше догадавшись, что обвиняют его ни много, ни мало, как в палачестве, ударил Клювача уже всерьёз. Конечно, их тут же растащили, и Старший вмазал им обоим так, что за обедом он жевал с трудом, а Клювач вообще, похоже, не жуя, глотал. И они оба, и все остальные понимали, что дело не кончено, так что вечером предстоял если не суд, то очень серьёзный разговор в умывалке…

…Гаор въехал на рабочий двор и остановил трейлер. Гархема не видно, но он и сам знает, на какой склад привезённое и кому сдавать накладные. Надзиратель прохаживается, помахивая дубинкой и не вмешиваясь в работу бригад. Вот уж кто захребетник, даже охранники худо-бедно при деле, а эти… ну и накласть ему на них на всех… Груз сдан, теперь в гараж, вот дурак вольный как свою бандуру пятиосную воткнул, не развернёшься теперь из-за него… И Гархем как из-под земли.

– Рыжий!

Гаор одним броском, не глуша мотор, выкинул себя из кабины и встал «смирно».

– Да, господин управляющий.

Хрясь! Значит, сейчас последует приказ.

– Поставишь трейлер на место и придёшь убрать эту машину.

– Да, господин управляющий.

Красный от злобы шофёр пытается что-то сказать, но с Гархемом не поспоришь. Гаор уже давно не сочувствовал свободным, получавшим выговоры и вычеты от Гархема, а тот всеми командовал, только что свободных не бил, но и злорадства у Гаора не было. У него свой мир, а у тех свой. Ему это только лишняя работа, потому что если главный механик не отпустит Махотку на трейлер, то до обеда ему со всем не управиться, а значит, неминуемо огребёт «по мягкому» или «горячих».

Но на его счастье, Махотку отпустили, и, сбросив на него трейлер, Гаор побежал обратно. Бандура была на месте, и шофёр ругался с охранником. Из-за чего? А вон оно что, охраннику теперь третий пандус не просматривается. А там кто? Чтоб не подставить ненароком, когда он эту бандуру сдвинет. Нет, чисто, можно спокойно работáть.

– Рыжий!

– Да, господин.

– А ну убирай эту хреновину отсюда, а то я тебя самого живо уберу!

«Пошёл ты со своими приказами!» – забираясь в высокую кабину, Гаор мысленно подробно обрисовал, куда надо отправиться охраннику. Ключи обалдуй свободный оставил в замке, уже легче. Ну, давай, родимая, ты хоть и пустая, а сама по себе, ох, и увесистая. Как бронированная. Тебя по шажку надо, ласково и помалу, Плешак говорил: как девку нетронутую. Интересно, а какие они, нетронутые? У него за всю его жизнь ни одной такой не было. Всё как-то попадались уже вполне знавшие что, куда, зачем и почём.

Охранник самодовольно курил, наблюдая, как намертво закупорившая проезд сразу на оба пандуса и к трём складам длинная серебристо-серая громадина плавно и даже изящно сдвигается на выездной пандус, одновременно разворачиваясь к воротам тупым носом, блестящим от обилия фар. Шофёр тихо бубнил, что после дикаря ему дезинфекцию в кабине делать надо, что он бы и сам всё сделал, если бы эти волосатики под колёса не лезли, но все понимали, что это так… для сотрясения воздуха.

Развернув машину на выезд, Гаор выпрыгнул из кабины и побежал в гараж. Пока ему Гархем ещё чего не придумал.

– А ты здóрово! – встретил его Махотка. – Голозадый тыр-пыр и ни хрена, а ты враз в ясность привел.

– Угу, – согласился Гаор, вылезая из выездного комбеза и вешая его рядом с шофёрской курткой. – Масло проверил?

– А то! – гордо ответил Махотка.

– Тогда айда, верещит уже.

И бегом к своему корпусу на построение. Ведь пока все не встанут, запуска не начнут. А на работу вовремя выгонят.

Пересчёт, обыск, запуск. И кубарем вниз в коридор, к еде и недолгому дневному отдыху.

– Рыжий, дневалишь завтра.

Гаор удивлённо посмотрел на Старшего. Нет, он не против, но почему не в черёд, его дежурство было как раз… две выдачи назад, прошло хорошо, с чего это опять?

– С тобой Махотка и Губоня с Векшей, – продолжал озабоченно Старший. – Мамушка, троих на дневальство оставь, велено всё как языком вылизать.

Гаор удовлетворённо кивнул.

– Понятно, Старший, сделаем.

– Это чего такое тебе понятно? – немедленно влез Булдырь.

– Генеральский смотр будет, – весело ответил Гаор.

– Или большой шмон, – кивнул Ворон.

Теперь поняли все.

– Думашь… оттудова…? – Старший, хлебая суп, неопределённо повёл бородой куда-то за стену.

– Иначе б отмывать не велели, – ответил вместо Ворона Гаор.

Ворон, соглашаясь, кивнул.

– Тады, мужики, у кого что лишнее в тумбочках к Матуне снесите, – решил Старший.

– Сделаем, – откликнулась от женского стола Матуня.