Стоунхендж

Он начал с самой высокой арки. Салазки с камнем-перемычкой арки стояли параллельно парным колоннам в двух шагах от них, и Сабан приказал рабам положить длинные брёвна вокруг салазок так, что когда это было сделано, казалось, что длинный камень лежит на платформе. Теперь рабы с помощью дубовых рычагов приподняли один конец камня, а Сабан просунул длинное бревно под него поперёк брёвен нижнего уровня. Он сделал то же самое и с другого конца камня, и теперь камень-перемычка лежал на двух рядах брёвен на локоть выше длинной платформы.

Принесли ещё много брёвен и уложили вокруг двух слоёв брёвен, пока снова камень не оказался лежащим на платформе. Потом камень снова приподняли с помощью рычагов, и теперь он опирался на два массива брёвен. Следующую платформу выложили вокруг них, брёвна теперь лежали параллельно брёвнам первого слоя. Платформа теперь состояла из трёх уровней и была достаточно широкой и длинной, чтобы люди могли использовать рычаги под камнем при каждом последующем подъёме.

Слой за слоем камень подняли, и валун достиг самой вершины парных колонн и теперь казался парящим на исполинском штабеле уложенных бревен. Камень поддерживали двадцать пять уровней брёвен, но он всё ещё не мог скользнуть на колонны, так как Сабану нужно было вымерить по два выступа на вершинах колонн и сделать меловые метки на перемычке, где должны быть выдолблены соответствующие углубления. Одиннадцать дней ушло на поднятие камня, и ещё двадцать потребовались, чтобы выбить и отшлифовать выемки. Теперь камень нужно было передвинуть с помощью рычагов. Под него подложили ещё два уровня брёвен, и рабы начали осторожно приподнимать и двигать его. Камень медленно двигали через платформу и два удерживающих бревна, пока выемки не нависли прямо над выступами на вершинах колонн.

Три человека удерживали один край камня-перекладины, Сабан отбросил бревно, поддерживающее камень, а рабы убрали рычаг, и камень с грохотом упал на колонну. Платформа зашаталась, но ни камень, ни колонна не сломались. То же самое повторили с другой стороны, камень вновь упал с грохотом, и первая, самая высокая из пяти огромных арок была закончена.

Платформу разобрали и перенесли к следующей паре колонн, а когда рабы начали выкладывать первый слой брёвен вокруг второго камня-перемычки, Сабан отступил назад и стал смотреть на арку.

Он почувствовал смирение. Он знал, лучше, чем кто-либо, сколько труда, сколько дней шлифовки и взмахов молотками, сколько пота и тяжкого труда ушло на эти три камня. Он знал, что одна из колонн была недостаточно высока и поэтому стояла на неуклюже изогнутом основании в неглубокой яме, но арка получилась восхитительной. От её вида захватывало дыхание. Она парила в воздухе. А её перекладина, валун, который был таким тяжёлым, что понадобилось шестнадцать волов, чтобы притащить его из Каталло, теперь поднялся высоко в небо, и человек не мог дотянуться до него рукой. Это будет стоять здесь навеки, и по телу Сабана пробежала дрожь, когда он спросил себя, сможет ли кто-нибудь когда-либо поднять нечто такое же тяжёлое так высоко в небо. Он обернулся и посмотрел на солнце, садившееся в бледные облака на западе. «Слаол обязательно должен был видеть это, — подумал он. — Слаол обязательно вознаградит за такой труд жизнью Лэллик», — и эта надежда наполнила слезами глаза Сабана, он упал на колени и припал лбом к земле.

— Сколько дней ушло на это? — хотел знать Камабан.

— На несколько дней больше, чем полная Луна, — сказал Сабан, — но с остальными будет быстрее, потому что колонны ниже.

— Тридцать четыре перемычки нужно поднять! — закричал Камабан. — Это три года!

Он завыл от разочарования и обернулся посмотреть на рабов, которые стучали и шлифовали оставшиеся колонны небесного круга.

— Не все камни нужно тщательно отшлифовать, — сказал Камабан. — Если они почти прямоугольные, поднимайте их. Оставьте наружные края, они могут остаться необработанными.

Сабан изумлённо посмотрел на своего брата.

— Что нужно сделать? — спросил он. Годами Камабан требовал совершенства, а теперь хотел, чтобы были установлены наполовину обработанные камни?

— Делай как я сказал! — закричал Камабан и повернулся к прислушивающимся рабам. — Ни один из вас не отправится домой, пока работа не будет закончена, ни один из вас! Так работайте! Работайте! Работайте!