Stoykiy

— Один час. В противном случае я уничтожу не только тебя. Я также заберу компанию. Меня уже тошнит от этого дерьма.

После того, как он уходит и хлопает дверью, я не могу сдержать слёз.

— Что это было?

— Мой мудак-сын. Но он прав. Всё кончено. Это было весело, котёнок, но нужно остановиться.

У меня нет времени задавать больше вопросов, потому что он встаёт и начинает одеваться. Когда он вынимает из кармана бумажник и достаёт несколько купюр, я качаю головой.

— Нет.

— Это убивает меня, котёнок. Ты была великолепна. Я бы хотел задержать тебя подольше.

Человек, которого я знала, внезапно исчез. Он больше не был милым и заботливым, он был оболочкой — очень твёрдой оболочкой — самого себя.

— Дон, — я произношу его имя… может быть, умоляя?

Он переползает через кровать, крепко целует меня, а затем кладёт деньги мне в руку.

— Этого должно быть достаточно, чтобы помочь тебе какое-то время продержаться на ногах. Хотел бы я сказать, что ты можешь обратиться ко мне, если у тебя возникнут какие-нибудь проблемы, но я буду откровенен — не надо.

Это было последнее, что он сказал мне перед тем, как уйти, и больше я его никогда не видела.

— Мне потребовалось добрых двадцать минут, чтобы встать с кровати. Я понятия не имела, что только что произошло. Но это не заняло много времени, чтобы понять это. Он использовал меня, играл на мне, как на инструменте. И я была достаточно наивна, чтобы позволить ему. — Оглядываясь назад, я не могу поверить, что не видела знаков. Он только иногда оставался на ночь, разговаривал вполголоса и никогда не приглашал меня куда-нибудь. К тому же он был более чем вдвое старше меня. Наверное, у меня были скрытые проблемы с отцом, о которых я даже не знала. — В любом случае, короче говоря, я осталась с деньгами, которые он мне дал, и какое-то время пыталась выжить самостоятельно.

Когда я обдумываю, как рассказать Эрику следующую часть, я ненавижу то, что это всё ещё так больно.

— Я понятия не имела, как выглядят здоровые отношения, поэтому, когда я встретила его… Я думала, он любит меня. — Я даже не могу позволить его имени слететь с моих губ, потому что так сильно ненавижу этого человека за то, что он сделал со мной. — Он так отличался от Дона, и я думала, что он учит меня вещам, которые нормальная пара делает вместе. Я думала… Я думала, что это нормально, и это было то, что делали все люди. — Он был груб, не относился ко мне с особой заботой, но по какой-то причине я не могла насытиться им… и его друзьями. Клянусь, их было немного. Их было всего лишь…

— Мне не нужно грёбаное число, Полли. — Эрик бросает мне эти слова, и отвращение, сквозящее в его словах, душераздирающе.

— Верно. Так что дошло до того, что я подумала, что умру, если не буду с ним. Он заставил меня почувствовать себя… живой. Это было то, чего я никогда раньше не испытывала, и я хотела большего. Что бы это ни было.

Рука Эрика на мне напрягается, и я знаю, что мне просто нужно выплюнуть это.

— Но это была не связь. Это были не гормоны. Это было даже не вожделение. Он накачивал меня наркотиками.

— Какого хрена?

— Экстази. Он растворял его в моих напитках. В течение нескольких месяцев, Эрик. Он встроил наркотик в мою систему так, что, когда у меня он заканчивался, я снимала деньги. Ты знал, что можно стать зависимым от экстази? — Я продолжаю, прежде чем он успевает ответить: — Однажды я поймала его на том, что он подсыпал что-то в мой напиток, и он выбил из меня всё дерьмо. Потом, когда я потеряла сознание, он вколол мне что-то и бросил в переулке. Думаю, он планировал вызвать у меня передозировку, но, по-видимому, этого было недостаточно. Именно там Ричард и нашёл меня. — Он привёз меня в больницу и остался рядом со мной. Это было ужасно. Я не уверена, было ли это от экстази в моём организме или от всего остального дерьма, которое использовал этот мудак, но я думала, что умру. Я хотела умереть. Но, очевидно, я выжила.

— Слава Богу за это, — Эрик бормочет слова, но я слышу их громко и ясно.