Стожары

Но ребята сумели защитить всходы от заморозков, и южные гости росли теперь на участке, как дома. Старик начал им заметно покровительствовать и нередко покрикивал на ребят:

- Это почему гостей забываете? Коль зазвали, так кормите-поите досыта!

Дни стояли жаркие, душные, земля покрылась коркой. Растения требовали влаги. Ребята не скупились на поливку. Целыми днями по самодельному водопроводу тонкой струйкой текла на участок вода и наполняла бочки, ушаты, кадушки.

Приходилось таскать воду из речки и ведрами. Сердобольной Маше казалось, что без воды на участке все засохнет, и она поливала подряд: овощи, злаки, плодовые саженцы.

Однажды, пошептавшись с Зиной, Маша наносила воды с речки и принялась поливать пшеницу на пятой клетке.

Подошел дед Захар:

- Воздержаться! Я кому говорю?

- Так, дедушка, - удивилась Маша, - сохнет же пшеничка... вот и желтые листки появились. И вид у нее скучный.

- Овощи поливайте! Гостей своих с юга... А пятую клетку не троньте... - И он отобрал у девочки лейку.

- Почему, дедушка?

- "Почему, почему"! Это же особенная пшеница. Сортовая. Ее нельзя нежить. Она все испытать должна: и засуху и холод. Выдержит - значит, большая в ней сила. Не стыдно такую пшеницу колхозу в подарок поднести от старых да малых.

- Это как тот сорт, какой Егор Платонович выращивал? Правда, дедушка?

- Возможное дело...

- А может, еще лучше будет?

- Хорошо бы и такой получить.

- А получим? - не унималась Маша.

- Ох, стрекоза! Не пытай ты меня! - взмолился Захар. - Ничего пока не видно. Потерпи, дай срок.

Он вколотил на углу клетки фанерку и крупно написал: "Поливать строго воспрещается".

Однажды на участок забежала Лена Одинцова - по старой привычке она часто навещала деда Захара.

Она обошла все посевы, заглянула в каждый уголок.

- Что, беглянка, заскучала по старому хозяйству? - подмигнул ей старик.

- Хорошо у вас, Захар Митрич! - призналась Лена. - И холодок, и вода течет, и ягоды поспевают... А у нас в поле печет, кругом ни кустика...

Она спросила, доволен ли дед ребятами.

- Да ничего помощники. Выдумщики только большие.

- Что так?

Захар хотел было рассказать про посевы южных растений, но вдруг заметил в углу участка укрепленный на высоком шесте флюгер из жести, дождемер, какую-то будку.

- Еще новая затея! - развел он руками.

- Это метеостанция, дедушка, - храбро заявила Маша. - Мы погоду будем предсказывать.

- Ну-ну, - хмыкнул старик. - Только со мной не тягайтесь. У меня ноги как загудят от ревматизма - зараз скажу, что дождь будет. Без ошибки!

- У них же ноги не гудят, - засмеялась Лена.

Потом она отвела Машу в сторону и спросила:

- А разве Саня Коншаков не работает с вами?

- Неинтересно ему наше дело, - пожаловалась Маша. - "Пустяками, говорит, занимаетесь".

- Как - неинтересно? - удивилась Лена. - А вы бы участок ему показали. Пшеницу свою... От нее же глаз не оторвешь.

На другой день Маша отправилась к Коншаковым. Дома хозяйничала одна Феня. Она сказала, что Санька работает на конюшне, встает чуть свет и домой приходит только обедать да ночевать.

- А с матерью у него как?

- Совсем плохо, - пожаловалась Феня. - Мамка говорит: "Учиться будешь", а Санька: "Не буду. Я трудодни зарабатываю". Хлопнет дверью - и на конюшню. Мамка уж плакала сколько раз. Упрямый он у нас, Санька.

- Упрямый... - согласилась Маша и заглянула в окно. - Смотри, смотри, идет ваш конюх!

- Ой! - всполошилась Феня. - А у меня еще обед не готов.

Саньку сопровождал Никитка. Влюбленными глазами он смотрел на брата и упрашивал взять его в ночное.

- Там видно будет, - неторопливо ответил Санька и, присев на ступеньку крыльца, начал разуваться.

Никитка принес с колодца ведро холодной воды и долго лил из ковша брату на руки, на обгорелые плечи, на спину.

- Еще плесни! Не жалей! - фыркая и отдуваясь, вскрикивал Санька и будто нечаянно брызгал холодной водой на Никитку, отчего тот радостно взвизгивал.

- Ну, не балуйся, Санька!

Умывшись, Санька прошел в избу, расчесал перед зеркалом мокрые волосы, сел за стол.

- Здравствуйте, товарищ конюх! - засмеялась Маша, выходя из-за перегородки и ставя перед Санькой хлеб. - Как ваши дела?

- У нас не заржавеет. Дела идут... А у вас как? Лимоны, апельсины еще не поспели?

- У нас, Саня, пшеница на пятой клетке начала колоситься! - с гордостью сообщила Маша. - Хочешь посмотреть?

- На какой пятой? - не понял Санька.

- Я же тебе говорила... дед Захар один такой сорт нашел. Мы его и посеяли на клетке номер пять.

- И велика клетка?

- Не очень. Пять шагов в ширину, восемь - в длину.

- Ох и площадь! - фыркнул Санька. - Я думал, хоть сотку засеяли...

- На сотку зерна не хватило. А зато какая пшеница растет! зажмурилась Маша. - Дедушка говорит, это редкий сорт, ему цены нет. В поле хлеба только в трубку пошли, а у нас уже заколосились. Очень он боится за них, дедушка. По ночам не спит, караулит.

Насчет "цены ей нет" Санька заметил, что такой пшеницы, какая была у отца, теперь еще сто лет не вырастить.

- А может, наша еще лучше будет? - заспорила Маша.

- Лучше?

- Ну, скажем, не хуже... или такая же... - стояла на своем Маша.