Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии

Видимым знаком любви к Иисусу были стигматы – раны на тех же участках тела, что и у распятого Христа. Первым святым, который их удостоился, считается Франциск Ассизский. За ним последовали как мужчины, так и женщины – Иоанн Божий, Екатерина Сиенская и другие. А доминиканец Генрих Сузо зашел так далеко, что сам нанес себе на грудь подобие стигмата:

«В пылкой решимости он отбросил спереди скапуляр, приоткрыл свою грудь, взял в руку грифель и, воззрев на свое сердце, сказал: – О, Боже всесильный, дай мне ныне силу и власть исполнить мое пожелание, ведь ныне Тебе надлежит втечь в основание моего сердца. И он начал – проткнул грифелем плоть возле самого сердца и стал тыкать туда и сюда, сверху и снизу, пока не начертал на своем сердце имя – IHS. От острых уколов из его плоти пролилось немало крови, она побежала по телу вниз к чреву. Из-за пламенной любви ему было на это столь упоительно смотреть, что он почти не ощущал боли… Так и ходил он, израненный любовью долгое, очень долгое время и потом выздоровел, а имя «IHS» осталось, как он и желал, прямо на сердце» (192, 193).

Генрих Сузо. Жизнь Сузо (IV), 1361–1363 гг.

(Перевод М. Ю. Реутина)

Для средневекового образованного зрителя связь между ранами Христовыми и любовью, в т. ч. и физической, была достаточно очевидна. Любовное желание неоднократно называлось в поэзии тем же словом, что и страдания Христа – passio. А Купидон, античный бог любви, которого мы привыкли представлять в виде легкомысленного мальчика, по словам Данте, был «повелителем, устрашающим взоры». В куртуазной литературе стрела Купидона олицетворяла физическую красоту возлюбленной или возлюбленного, которая заставляет страстно желать единения с ней или с ним. В случае с божественной любовью красота невидима. Но причиняемые ею раны, физическая боль – вполне материальны. Так раны Христовы превратились в воплощение любви и стремления к единению с Богом (194, 195).

191. Ротшильдские песнопения. Нидерланды или Германия, XIII–XIV вв. New Haven. Beinecke Rare Book & Manuscript Library. Ms. 404. Fol. 18v, 19r

На левой миниатюре мы сверху видим Христа (его легко узнать по нимбу с крестом), который встречает и обнимает женскую фигуру, а снизу – женщину с огромным копьем в руках. На правой миниатюре – обнаженный Христос между крестом и колонной для бичевания. Одна его нога привязана к колонне, другая пригвождена к кресту. Правой рукой он указывает на знакомую нам рану в своей груди, от которой исходят своего рода кровавые лучи.

Текст перед этим рисунком взят из Песни Песней (4:9–10): «Пленила ты сердце мое, сестра моя, невеста! пленила ты сердце мое одним взглядом очей твоих, одним ожерельем на шее твоей. О, как любезны ласки твои, сестра моя, невеста! о, как много ласки твои лучше вина, и благовоние мастей твоих лучше всех ароматов!» Женская фигура, которая копьем наносит смертельную рану Иисусу, – это невеста из Песни Песней.

192. Жизнеописание Генриха Сузо. Страсбург (Франция), XIV в. Strasbourg. Bibliothèque nationale et universitaire. Ms. 2929. Fol. 1v

На груди Генриха Сузо, изображенного в раскрытом монашеском одеянии, хорошо видна сияющая надпись IHS – первые буквы имени «Иисус» в греческом написании. Немецкий мистик был не первым обладателем такой монограммы. По преданию, после смерти Игнатия Антиохийского (ум. 107 г.) и Клары из Монтефалько (ок. 1268–1318) инициалы Иисуса обнаружили на их сердцах – правда, у них, в отличие от Сузо, они появились чудесным образом. Фигура, стоящая напротив монаха, – это Божественная Премудрость-Соломон, а вся сцена символизирует брак между ними (в писаниях Сузо Премудрость предстает то в мужском, то в женском обличье).

193. Джованни ди Паоло. Екатерина Сиенская меняется сердцем с Иисусом Христом. Италия, первая половина XV в. New York. The Metropolitan Museum of Art. № 1997.117.3

Одно из видений св. Екатерины Сиенской. Однажды во время молитвы она попросила Господа забрать ее слабое сердце, и он исполнил это пожелание. Взамен Бог даровал святой свое собственное.

194. Боковая панель Буксгеймского алтаря. Германия, ок. 1510 г. Ulm. Ulmer Museum

В ветвях дерева развешаны орудия Страстей и сидит младенец Иисус, держащий копье, которым на кресте было пронзено его тело. Возможно, этот странный образ был вдохновлен иконографией Купидона, притаившегося на ветке, чтобы незаметно посылать в своих жертв стрелы любви.