Страдания и Звёздный свет (ЛП)

Я боролся с оковами, привязывающими меня к стеклянному трону в самом сердце Палаты Королевского Провидца, на секунду вернувшись в настоящий момент, к стенам, увешанным портретами Провидцев прошлых лет, к глазам моей собственной матери, которые смотрели на меня, переживая каждый момент этого, прежде чем интенсивность моего собственного Зрения снова потянула меня прочь, это место было создано слишком идеально, чтобы заставлять меня видеть.

Наручники на моих запястьях сдерживали мою магию, несмотря на то, что у меня не осталось сил, чтобы использовать ее, поэтому у меня не было никакой защиты, я был просто рабом Зрения.

Эта моя способность способна стать проклятием всей жизни. Мне приходилось быть свидетелем бесчисленных смертей, видеть, как моя жена и семья раз за разом погибают от кровавой судьбы, и при этом я пытался мыслить достаточно ясно, чтобы найти способ избежать этого. Но с тех пор, как началась война, эти видения значительно усилились, и бремя этого дара стало тяжелее, чем когда-либо прежде. Моя семья и повстанцы полагались на меня, а я подвел их, не сумев увидеть разрушительный план Лайонела до того, как стало слишком поздно. И теперь я оказался в ловушке здесь, и меня собирались использовать как оружие против них.

В моей голове мелькнуло видение о том, что я попытаюсь разбить собственный череп о стеклянный трон, ударяясь о него головой до тех пор, пока меня больше не смогут использовать как орудие Лайонела, чтобы принести смерть всем, кем я дорожил.

Мой пульс участился, когда я увидел, что эти попытки не увенчались успехом, затем мою шею крепко привязали к сиденью, а на лбу защелкнули цепь. Обездвижен. Нет, это не был мой ответ. И я почувствовал облегчение, не желая пока покидать этот мир; в нем было столько жизни, если бы только я мог найти способ, чтобы мы все могли претендовать на нее. Когда мой разум скользнул в ту сторону, я попытался сдержать видения, но моя энергия иссякла, и я погрузился в будущее, которое предлагали мне звезды.

Я увидел остров, плавающий в океане, и мое сердце сжалось от тоски, когда я увидел лица людей, которых я любил. Они все еще были живы, в их глазах была усталость, но и решимость. Судьба крутилась то влево, то вправо, меняясь на моих глазах, так что я не мог определить ни их местоположение, ни направление, в котором они плыли, и я благодарил гребаные звезды, за то, что они действуют наугад. Они могли быть где угодно в мировом океане, и я не мог их найти, пока они не совершали никаких ошибок, не строили никаких четких планов.

Они были в безопасности, пока что.

Мой разум переключился на Ориона, и хотя его судьба была несколько окутана тенями из-за Лавинии, я чувствовал его боль и видел рваные раны на его теле, когда он лежал в клетке в тронном зале. Я чувствовал в нем борьбу и знал, что мой друг сможет выдержать пытки, которым его подвергали, но с каждым днем, который проносился перед моим мысленным взором, он становился все более пустым и холодным. Казалось, Лавиния атаковала какую-то его часть, которая была глубже, чем его плоть, и беспокойство разгоралось в моих венах, пока я наблюдал, как он начинает угасать. Его решимость переходила в смирение, затем в оцепенение и, наконец… в ничто. Он был вырезан изнутри, огонь его существа притупился до едва мерцающего пламени, и я не видел пути назад.

— Брат, — вздохнул я, отчаянно пытаясь достучаться до него сквозь ткань настоящего и будущего, дать ему надежду, которую я видел в его глазах.

Я перевел взор на Дарси, как делал это много раз до этого, но там была только тьма. Ничего не изменилось. Что бы с ней ни случилось, это было нечто, погруженное в тени, на что я не мог найти ответа. И, возможно, это было замаскированное благословение.

Рука плотно обхватила мое горло, в шею вонзилась игла, а затем что-то ледяное и холодное погрузилось в мои вены. Я рывком вернулся в настоящий момент и увидел перед собой Варда, который убирал в карман шприц, которым только что сделал мне укол, и отпустил меня.

— Привет, Провидец, — сказал он, и мой взгляд остановился на его левой глазнице, которая была пуста благодаря Джеральдине.

— Займись этим, — раздался резкий тон Лайонела, но Вард занял весь мой обзор, от мрачных черных волос, длинно свисавших до плеч, до голодной ухмылки на его губах, которая заставила меня почувствовать себя свежим мясом перед волком. Но я не был для него пищей, которую он мог бы поглотить, я боролся изо всех сил, хотя даже когда я думал об этом, изнеможение накатывало на меня, погружая все глубже.

— Что ты дал мне? — потребовал я, но вдруг понял, что это было, почувствовав потерю связи с моей Гарпией.

— Просто немного подавителя Ордена, — сказал Вард.