Страдания и Звёздный свет (ЛП)

— Ах, ты, нахальная херувима, ты знаешь, что да, — рассмеялась Джеральдина, опустив свободную руку на бедро и протягивая Тори блюдо. — И я знаю, что ты не чувствуешь голода, пока вокруг тебя сгущаются тучи горя, но я бы не выполнила своих обязанностей, если бы не попыталась соблазнить тебя каким-нибудь масляным лакомством в такое прекрасное утро, как это. Ты знаешь, что должна питаться, чтобы поддерживать свои силы, и я буду никудышным другом, если не позабочусь о тебе в это время войны, раздоров и нужды.

— Хорошо, — сдалась Тори, потянулась за рогаликом и откусила большой кусок, что заставило Джеральдину облегченно вздохнуть.

— Я тоже не поел сегодня утром, — сообщил я, разглядывая рогалики, в то время как Джеральдина бросила на меня не более чем беглый взгляд.

— О чем это ты болтаешь, ленивый морской житель? — спросила она, нахмурившись, как будто я только что заговорил по-марсиански или что-то в этом роде.

— Я просто… хотел бы рогалик. Пожалуйста, — сказал я, и мой желудок подкрепил эту просьбу громким рычанием, достаточно громким, чтобы мы все услышали.

— Это королевские рогалики, — рассмеялась Джеральдина, словно я пошутил, отмахиваясь от меня. — Их пекут для королевских желудков, они самые пушистые и масляные. А не тушеная рыба, которая больше подходит для таких, как ты.

— Джерри, — выдавил я из себя, гора рогаликов шептала мне. — Здесь около пятидесяти рогаликов. Тори не смогла бы съесть их все, даже если бы захотела. Что ты собираешься делать со всем тем, что она не съест, если никто другой не может получить ни одного?

Джеральдина уставилась на меня своими очаровательными голубыми глазами, моргнула один раз, посмотрела на рогалики, а затем снова разразилась смехом.

Я решил, что это мой сигнал взять один, и потянулся за ним, но она вцепилась в мои чертовы пальцы, как собака, охраняющая жевательную игрушку, и я был вынужден снова отдернуть их.

Тори звонко рассмеялась, снова повернувшись в сторону тюрьмы, и устремилась впереди нас, оставив меня препираться с Джеральдиной о судьбе этой гребаной выпечки, которую она берегла, как Дракон сокровища.

К тому времени, как мы добрались до приземистого деревянного здания, меня ударили по голове рогаликом, обозвали по меньшей мере восемнадцатью различными видами оскорблений на рыбной основе, и я был почти уверен, что сегодня вечером меня также трахнут. Все это было чертовски запутанно, а я все еще ворчал, что хочу есть, в то время как Тори даже не удосужилась взять второй рогалик после того, как съела первый.

Охранники, дежурившие у деревянной тюрьмы, вскочили на ноги, заметив Тори, и все пятеро низко поклонились, даже когда она убедительно попросила их этого не делать.

— Джеральдина, ты можешь им сказать? — в отчаянии спросила Тори, когда они отказались приподняться без ее разрешения. Тори, в свою очередь, отказалась дать им разрешение подниматься, сославшись на то, что она не хочет иметь власть приказывать им делать что-либо подобное.

— Что ж, миледи, это небольшая головоломка. Они хотят оказать тебе честь, поклонившись, но ты воспринимаешь этот поклон как оскорбление, что, в свою очередь, вызывает у них желание задобрить и оказать тебе большую честь, поэтому они склоняются ниже, но ты не выглядишь успокоенной этим, поэтому у них не остается выбора, кроме как склониться еще ниже и…

— Я просто войду и оставлю это дерьмовое шоу разыгрываться без меня, — прервала ее Тори. — Но если мы сможем избежать подобного в будущем, то это будет замечательно.

Она закатила глаза на охранников, которые в этот момент практически валялись в грязи, их растерянность и отчаянное желание угодить ей наполняли воздух. Тори взяла еще пару рогаликов с тарелки и сказала Джеральдине предложить остальное охранникам, как только им удастся самостоятельно оторваться от земли, и подбородком указала мне, чтобы я следовал за ней внутрь.

— Ты знаешь, что ты не моя королева, не так ли? — прорычал я, преследуя Тори. — И я хотел получить немного тех рогаликов, которые ты только что раздала этому сброду…

— Шшш. — Тори затолкала один из рогаликов, который только что взяла, мне в рот, прервав мою тираду, а затем протянула мне второй. — Ты действительно становишься стервозным, когда голоден.

Я бы поспорил с ней по этому поводу, но я уступил требованиям своего желудка и стал жевать, а звук Джеральдины, утешающей растерянных бунтарей, последовал за нами в темноту маленького здания.

Здесь не было предпринято никаких усилий, чтобы обеспечить комфорт; это была просто деревянная коробка с единственным окном, пропускающим минимальное количество света. Единственным предметом в здании была огромная ночная железная клетка, в которой находилась единственная нимфа, взятая нами в плен после нападения на руины.

Тори создала факел с помощью своей магии земли, зажгла его искрой огня и погрузила другой конец в землю рядом с нами, грязь поддерживала его, а мерцающее пламя освещало Мигеля в его клетке.