Страдания и Звёздный свет

— Это еще не конец, — прорычал Калеб, бросив на меня свирепый взгляд, который приказывал мне не сдаваться. — Дариус знает, где мы. Он вернется.

— Я знаю. Но на случай, если у звезд другие планы, я хочу, чтобы ты знал, что для меня чертовски большая честь столкнуться с этим вместе с тобой, — тяжело сказал я, и выражение его лица исказилось, когда он увидел мое принятие того, что нас ждет.

— Может быть, за звездами нас ждут новые приключения, — пробормотал он, когда девушка опустилась перед ним на землю, ее рука была рассечена серебряным лезвием.

Зрачки Калеба расширились, и он хищно припал к ране, не в силах бороться с тягой своего Ордена. Мой взгляд обратился к Максу, и я обнаружил, что он смотрит на меня всезнающими глазами, а на его лице застыло прощальное выражение. Клянусь луной, я обожал это лицо, каждый его дюйм. Он был одним из лучших друзей, которые у меня когда-либо были. Он был тем клеем, который держал нас всех вместе, тем, кто делал все хорошо. И это не имело никакого отношения к его дарам Сирены. Это был он. Только он. Его преданность не знала границ, и он прошел бы от одного конца этой вселенной до другого ради своих братьев. Его семьи. Я бы, черт возьми, сделал то же самое для него.

Он кивнул мне, и нам не нужно было говорить друг другу никаких слов. Это было признание всего, чем мы когда-либо были друг для друга, и обещание следовать друг за другом во всем, что придет после смерти.

Я смотрел на звезды, пока мои ноги грозили подкоситься, и не видел в их сверкающих глазах милосердия ко мне. Но Луна всегда была милосердна ко мне, поэтому я обратился к ней и почувствовал, как она оплакивает своих Волков, которые находились слишком далеко, чтобы она могла помочь. Тогда я откинул голову назад и завыл, выпустив всю печаль мира в этот звук, и он отозвался эхом в моей семье.

Я почувствовал изменения в мире, от которых дрожь пробежала по позвоночнику, чувство знания наполнило меня, как будто звезды предлагали мне заглянуть в наше будущее.

Конец приближался. Я чувствовал его повсюду.

Глава 8

Ветер сурово хлестал меня по щекам, пламя моих крыльев было единственным средством борьбы с ледяным холодом, пока мы с Джеральдиной летели на юг.

Мы оставили бурю позади, раскаты грома давно стихли вдали, и ночь окутала нас, пока мы летели.

— Вон там, моя королева! — крикнула Джеральдина, вытянув перед собой руку, указывая на какую-то точку на горизонте, которую я не могла разглядеть. Возможно, это был дар ее зоркого глаза или просто инстинкты, но я не собиралась сомневаться.

Я обдумала все возможные способы борьбы с тем, что ожидало нас в поместье Лайонела Акрукса, прежде чем поддаться реальности того, что я уже знала.

Я была слишком зла для тонкой игры, слишком полна ярости для спокойствия, у меня не было ни терпения для хитрости, ни времени для осторожности.

Я была яростью, получившей крылья, горем, получившим силу, и властью, получившей жизнь.

Кто бы ни ждал нас в этом месте, лучше бежать, чем пытаться противостоять тому аду, который я принесла с собой.

Я сильнее забила крыльями, магия воздуха, державшая Джеральдину в своей хватке, устремила ее вперед с моей скоростью, а я вложила свою силу в невидимые узы, связывавшие нас.

Поместье Акрукс вырисовывалось на горизонте как раз в тот момент, когда начало всходить солнце, ослепительный свет нового дня давал мне прикрытие, когда я поворачивала нас, чтобы приблизить его пылающие лучи к моей спине.

— О, в долине плодов моих чресел милая Петуния восстанет и потребует своего лосося, — взывала Джеральдина, взяв в руку свой цеп и начав размахивать им, готовясь к бою.

Я подняла нас выше, наложив на глаза заклинание, улучшающее зрение, и увидела под нами раскинувшуюся территорию дома семьи Акрукс, огромный особняк, сидящий, как паук, в самом центре.

Вокруг него все еще стояли заграждения, но я держала нас высоко над ними, пряча в лучах утреннего солнца. Мы смотрели вниз на группу фигур, сгрудившихся в аляповатом дворе в задней части поместья, каменные Драконы, окружающие ужасы, происходящие под нами.

— Что это? — задохнулась я, мой взгляд упал на полосу тьмы, которая пульсировала и гудела вместе с тенями в центре пространства, а фейри вокруг нее выглядели как служители какого-то безбожного алтаря.

— О, мои лепестки, — вздохнула Джеральдина, ее голос почти потерялся в бушующем ветре, когда я использовала свою магию, чтобы создать воздушную платформу, на которую она могла встать со своей стороны. — Разлом.

Мое сердце свободно упало, когда это осознание поразило меня, фигуры, окружавшие эту темную пропасть, больше не выглядели как поклоняющиеся, когда я осознала реальность того, кем они были. Рабы.