Страдания и Звёздный свет

— Сет? — я вздохнул, игнорируя тесноту в груди от его легкомысленного бреда, и перекатился на бок, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Да? — спросил он, его глаза смягчились, как будто ему было плохо или что-то в этом роде, как будто он видел все слова, которые пытались вырваться из моей груди, и жалел меня за них.

Я выдохнул, затем подтолкнул его, так что он был вынужден откатиться от меня. — Давай просто ляжем спать, хорошо?

Сет молчал несколько секунд, его мощное тело было напряжено, пока он лежал ко мне спиной, а я смотрела на новую татуировку, украшавшую его кожу. Я протянул руку, чтобы провести пальцами по чернилам, и он испустил долгий вздох, наконец расслабившись в подушках и позволив мне придвинуться ближе к нему.

Я натянул на нас одеяло и закрыл глаза, обхватив его руками и превратив его в свою маленькую ложечку¹⁶.

Я мог бы поклясться, что слышал, как Венера и Луна хихикали, наблюдая за тем, как я дремлю, крепко прижимая к себе Сета, и в ответ на это уголки моих губ растянулись в улыбке.

Глава 57

Бодрствующий. Недремлющий. Это был я.

Сон был игрой, потеря — моим именем.

Я даже не моргал, глядя в окно на холодную луну, танцующую с Венерой в небе.

Я трахал эту луну, эту прекрасную, мистическую луну со всем ее очарованием и коварством. Но ничего. НИЧЧЕЕЕЕГГГГОООО. Не могло сравниться с тем, что я чувствовал, трахая Калеба Альтаира. Будь прокляты лунные кратеры, я испытал нечто трансцендентное, но, черт возьми, это ощущение было временным.

Кэл спал, или, может быть, он притворялся, что спит, как и я, но я не осмеливался спросить, лежал и снова и снова воспроизводил все это в своем сознании, пока ночь сменялась рассветом.

Пока ночь все еще была здесь, мне казалось, что я потерялся в волшебстве, которое оживляло мои самые дикие мечты, но я знал, что солнце, поднимающееся над горизонтом, разрушит чары. Калеб проснется, его больше не будет притягивать ко мне Венера, и в утреннем свете не останется ничего, кроме суровой правды. Почему в темноте все было намного проще? Секс, секреты, снеки. Всем этим лучше всего предаваться в полночь. Но рассвет всегда наступал, и сейчас я не мог его удержать даже при всем желании.

Я так и лежал, томясь под тяжестью его руки, крепко обхватившей меня, боясь разрушить чары этого момента, пока не перестал видеть Венеру и луну, играющих вместе, и звезды, тускло блестевшие на фоне бледного неба, которые уводили их, хихикали надо мной, когда они исчезали.

Я немного сместился, размышляя, не лучше ли ускользнуть, пока Калеб не проснулся. Тогда, когда я увижу его в следующий раз, я смогу вести себя так, будто ничего не изменилось. Но, черт возьми, все изменилось. Это было бы стервозным поступком, но я просто не знал, как справиться с серьезными разговорами, которые необходимо было провести. Я видел, где проходят границы. Стоило ли мне сейчас излить свое сердце и сказать ему, что я давно в него влюблен? Или это заставит его бежать на холмы?

Может быть, мне стоит вести себя спокойно, продолжать перепихиваться с ним то тут, то там, не играть с огнем слишком долго и не обжигаться слишком сильно. Или я мог бы трахаться с ним как можно чаще и принять инферно, которое должно было охватить меня, когда реальность ворвется в мою жизнь.

Проблема всех этих вариантов заключалась в том, что ни один из них не заканчивался счастливой судьбой. Я должен был выбрать судьбу, которая неизбежно приведет к тому, что мое сердце будет уничтожено, и да, Калеб стоил душевной боли, но, клянусь звездами, почему не мог быть вариант Ч, где все это могло сработать?

Хаха… вариант Ч.

Руки Калеба сжались вокруг меня, притягивая меня ближе к твердым плоскостям его тела, и я сдался, прижимаясь к нему, в то время как Волк внутри меня удовлетворенно вилял хвостом. Именно по этой причине я наколол на спине часы без стрелок. Я хотел, чтобы время останавливалось, всегда когда я был с ним вот так, без всякого тик-так, тик-так неизбежного течения времени, которое приведет нас к расставанию.

Что, если ты скажешь ему, что любишь его, а он ответит, что любит тебя?

В моей голове зазвучал голос, очень похожий на Дарси.

Черт, как же я скучал по своей маленькой Мечте Феникса. Но крошечная версия ее в моей голове была полным дерьмом. Калеб исследовал свои новые желания в безопасном пространстве, то есть во мне. И, возможно, между нами что-то было, но с его стороны я не замечал, чтобы это была любовь. Не всегда, если бы я был абсолютно честен с собой. Я был его братом. И, кроме того, мы оба были связаны долгом, независимо от того, что мы чувствовали друг к другу.