Страдания и Звёздный свет

Я стояла на коленях среди пепла нимф и фейри, которые сражались со мной, тяжело дыша, адреналин, который заставлял меня бороться, все еще танцевал в моих конечностях, а сердце билось в бешеном ритме.

Сквозь завесу темных волос я наблюдала, как Джеральдина освобождает Наследников и их семьи, предлагая им исцеляющую магию и пополняя запасы своей собственной, жуя листья аконита, которые были у нее в кармане. Я почувствовала облегчение, когда увидела, как все они поднялись на нетвердые ноги, отбросив кандалы, сковывавшие их на верную гибель.

Я оперлась на свой меч, его кончик сильно вдавился в камни под ногами, принимая на себя мой вес. Возможно, это было единственное, что удерживало меня от полного падения в этот момент.

Я закрыла глаза, темнота приветствовала меня и мгновенно пронесла образы хаоса в моем сознании, когда я вновь пережила худшее из того, что преследовало меня в эти краткие мгновения. Где находилась Дарси? Габриэль? Орион?

Мои руки тряслись, когда я сжимала меч, боль грозила поглотить меня целиком вместе со страхом за них троих, когда я в который раз вспомнила Дариуса, лежащего на вершине холма, окрашенного кровью, с его угасшей душой.

— Черт, — прошептала я, слово едва проскользнуло между зубами.

Я крепче сжала рукоять своего меча, чувствуя, как на ладони проступает шрам, связавший меня с клятвой, которую я дала ему и звездам. Я просто не представляла, как мне ее исполнить.

Я отвлеклась от горя и отдалась гневу, который поддерживал меня сейчас. Ничего не получится, если я останусь лежать на этом разрушенном полу.

Я убрала руку с меча и поднесла ее к зазубренной ране на боку, лед, который я использовала, чтобы запечатать ее, образовал кристаллы, пропитанные кровью, на моей коже и одежде.

Я прижала пальцы к ране и резко вдохнула, почувствовав боль, пронзившую меня насквозь, мой позвоночник непроизвольно выгнулся, когда мои мысли собрались в единое целое. Это была боль, с которой я могла справиться, твердая, реальная и гораздо менее разрушительная, чем та, с которой я боролась внутри себя.

— Тебе больно, — голос Калеба вернул меня в настоящий момент, и я отняла пальцы от раны.

— Немного, — признала я.

Даже я могла слышать грубые нотки в своем голосе, темноту, которая закрадывалась в мою душу.

Я издала вздрагивающий вздох и поднялась, опираясь на меч, чтобы откинуть волосы с лица и посмотреть в темно-синие глаза моего друга.

Калеб выглядел как дерьмо, его глаза были затравленными, а щеки впалыми. Кровь запеклась на подбородке, рубашка была порвана и растрепана, а его обычно первозданные светлые локоны были спутаны в клубок. Но он был жив.

Я обняла его, когда осознание этого стало реальностью. Одним именем меньше в моем списке потерянных. На самом деле, на три меньше. И когда Сет подбежал и обхватил нас двоих с облегченным смехом, я позволила себе крепко прижать их к себе, моя рана пела от боли, пока они сжимали меня между собой, мое сердце было легче, чем когда-либо с тех пор, как я покинула поле битвы.

Мы разъединились слишком быстро, давление неотложной необходимости заставило нас действовать, когда я повернулась лицом к поместью. Гордость и отрада Лайонела. Это бездушное подобие дома, который всегда казался таким холодным и бесплодным, когда я его посещала. Он никогда не был домом. Ни для Каталины, ни для Ксавье, ни… для него.

Это место было тюрьмой наихудшей конструкции. Я сомневалась, что даже то, чем Дариус поделился со мной, и то, на что намекнула Каталина, близко к полному описанию ужасов, которые Лайонел Акрукс причинил им троим, пока они были заперты здесь с ним.

— Я собираюсь сжечь его, — объявила я, пламя зажглось в моих руках при этой мысли, и так же быстро во мне зажглось пустое удовольствие.

— Подожди. — Калеб схватил мою руку с Вампирской скоростью, его испуганный тон заставил меня остановиться. — Мой отец где-то там. Или, по крайней мере, я думаю, что он там. Мои младшие сестры тоже, отец Сета и младшие братья и сестры, мачеха Макса и…

— Я не думаю, что мы найдем там Линду, — глубокий голос Макса донесся до нас низким гулом, когда он двинулся к нам.

Я инстинктивно потянулась к нему, тепло его кожи окутало меня, и он без колебаний взял мою руку.

Между нами промелькнул взгляд, который сказал больше, чем можно передать словами, но когда я почувствовала, что его дар тянется к моим эмоциям, я воздвигла ментальную стену из толстого железа, чтобы не допустить его.

Макс удивленно нахмурился, его дары отступили из уважения к моему уединению, а его темные глаза наполнились вопросами, на которые я не могла сейчас ответить. У меня даже не было слов, чтобы ответить на них. Слова, которые могли бы сломать их так же точно, как правда о них сломала меня.

Дариус мертв.

Я убрала руку и выдохнула, напоминая себе о причинах, по которым я должна была оставаться на ногах, двигаться вперед, бороться. У меня были люди, которым я нужна, и клятва, которую я должна выполнить.