Страдания и Звёздный свет

Я проигнорировал его, проходя мимо него, поднял подбородок и зашагал по узкому коридору, пока не обнаружил за ним открытую дверь, которая, как оказалось, вела наружу. Дворец был построен на склоне скалы, и сейчас я находился в глубине здания, несомненно, глубоко в скалах скалы и уж точно не рядом с небом, но когда я вышел, стало ясно, что здесь есть щель, высеченная в самих скалах.

Я увидел впереди себя короля, стоящего перед большим обрывом, Лавинию, вцепившуюся в его руку, ласкающую его по-хозяйски, в то время как ветер трепал тени ее платья вокруг ее обнаженного тела.

Я смочил губы, разглядев ее сосок между колышущимися тенями, ее тело было гибким и упругим под ними, хотя только глупец пожелал бы погрузить в нее свой член.

Тарикс опустился передо мной так внезапно, что я вскрикнул, попятился назад и упал на задницу, когда надо мной нависло слишком красивое лицо этого ребенка-демона.

— Упс, — усмехнулся он, и мое сердце замерло от соблазнительного голоса, сорвавшегося с его губ.

— Теперь ты говоришь? — пробормотал я, вскарабкиваясь на ноги, борясь с ужасом, который его присутствие пыталось разжечь во мне.

— Матушка многому меня научила, — промурлыкал он, и когда я вновь взглянул на Лавинию, то увидел, что и она, и Лайонел с усмешкой смотрят на меня.

— Ты опоздал, — прошипел Лайонел, скривив губы, глядя на меня, и я, обойдя Тарикса, поспешил приблизиться к нему.

— Я пришел, как только меня позвали, мой король, — заверил я его, низко поклонившись и заметив, как он обхватил задницу своей жены. С тех пор как они вдвоем прибежали в это место, они были неразлучны, оба прозрачны как стекло в своих попытках ухватиться за силу друг друга.

Лавиния по-прежнему была ужасной тварью, но она изменилась с тех пор, как Гвендалина Вега сковала ее в своих тенях, отрезав ее от остальных. Она была все так же прекрасна, как и прежде, но та глубина силы, что когда-то кипела в ее глазах, исчезла, а ее могучее присутствие, которым она когда-то повелевала, теперь приглушилось. Она нуждалась в своем Короле Акруксе больше, чем когда-либо прежде, и он также нуждался в ней. Отсюда и это супружеское блаженство.

— Ну, не задерживайся. Мне нужно, чтобы ты заглянул в будущее для меня. В этом месте есть сила, великая и страшная сила, которая теперь полностью принадлежит нам. Дай мне знать, достаточно ли этого, — потребовал Лайонел, указывая мне на пропасть, где бурная энергия яростно билась в отчаянии, пытаясь вырваться на свободу.

Но она не могла освободиться. Теперь это был раб. Дар, который эти двое украли и будут использовать так долго, как посчитают нужным.

Я проглотил комок в горле, когда приблизился к бесконечной пропасти перед ними и посмотрел вниз, в темноту, где тени Лавинии свернулись, как яма с гадюками.

Я не мог увидеть то, что они заключили в эти тени, не было никаких признаков, чтобы сказать, что это такое или как это возможно. Но я знал. Ни в этом, ни в другом мире не было ничего столь ужасного, что могло бы с ним сравниться.

Я сделал длинный вдох и призвал свой дар Зрения, подняв руку над огромной пропастью и постарался не вздрогнуть. Ветер в очередной раз ворвался в пропасть, угрожая опрокинуть меня за край. У меня не было ни малейшего желания встретиться с тем, что ждет у подножия этой пропасти.

Поначалу Зрение давало мне лишь несколько проблесков будущего, настолько неопределенного, что я не мог определить ни одной детали, и мои ладони начали потеть, когда Тарикс приблизился ко мне.

— Почему мы держим эту никчемную пешку так близко, папочка? — тихо спросила Лавиния, хотя она не пыталась скрыть от меня свои слова.

— Я часто задаюсь тем же вопросом, любовь моя, — пробормотал Лайонел, заставив мой пульс участиться, и я надавил на свой дар, умоляя его предложить мне что-нибудь, хоть что-нибудь, что могло бы быть им полезно.

— Тарикс голоден, — продолжала Лавиния тем же раздраженным тоном, ее рука скользила по груди Лайонела к его промежности.

Я закрыл глаза, чтобы не думать о том, что она может убедить его сделать со мной, если я снова его подведу.

— Яростно, — согласился Тарикс, его дыхание обдало раковину моего уха, и я подавил хныканье, умоляя звезды послушать меня хотя бы в этот гребаный раз.

Сначала не было ничего, пустое, вечное ничто, которое, казалось, насмехалось надо мной в трудную минуту, и меня охватила дрожь, когда я увидел в своем будущем только смерть.

Но затем, когда надежда уже готова была покинуть меня, шаги Тарикса переместились на другую сторону, как маяк света, сила звезд вспыхнула во мне, и мои губы начали шевелиться еще до того, как я смог разобрать слова.

«Сила павших пробудилась, алчность и слава пылают как одно целое.

Все судьбы балансируют на волоске, пока пламя поднимается из пустоты,

Но Дракон все еще может преуспеть, если пути врага будут пресечены.