Читаем Страдания юного Вертера. Фауст полностью

Пусть разойдутся воеводы,Мы земли дали им кругом,А сами после их уходаСредину области займем.Мы их оберегать обяжемТвой полуостров с трех сторон.С четвертой сам он горным кряжемК горам Европы прикреплен.Его луга, его дубравы,Хребты, которыми он сжат,Моей владычице по правуРождения принадлежат.Ведь здесь она, своим зачатьемВся в бога Зевса и отца,Явилась матери и братьямИз лебединого яйца.Родную землю, неизменноНе устающую цвести,
Всей преданной тебе вселенной,Властительница, предпочти.Пусть сверху леденят морозыВершины гор и перевал,Немного ниже щиплют козыТраву по углубленьям скал.Ручьи, потоки, водопады,Все сочной зелени полно,И на лугу овечье стадоКолышет белое руно.Шажком расходится по кручамРогатый осторожный скотИ норовит на солнце жгучемЗабресть в пещеру или грот.Там с ними Пан в прохладном хлеве,Туда и нимфы забрались,Оттуда тянутся деревьяИз глубины ущелья ввысь.
Там непокорную макушкуВздымает узловатый дуб,И клены следом друг за дружкойТолпой восходят на уступ.Там молоко дает природаДля ребятишек и ягнят,И без участья пчеловодаВ колодах пчелы мед таят.Здесь все бессмертны, словно боги,Улыбка у людей чиста,Довольство, чуждое тревоги,Наследственная их черта.Лазурью ясною согрето,Мужает здешнее дитя,Невольно спросишь: люди этоИль олимпийцы, не шутя?Где бога с сумкою пастушьейИзобразили овчары,
Соприкоснулись в простодушьеВсе виды жизни, все миры.

(Садясь рядом с Еленой.)

И мы в таком же положенье.Что с нами было – позади.Дочь бога, Зевса порожденье,Себя в той мысли убеди!Мы не останемся в твердыне.В соседстве с ней, у рубежа,Аркадия еще донынеНеиссякаемо свежа.В краю безоблачности редкойС тобой укроемся вдвоем,Приютом изберем беседкуИ полным счастьем заживем.

Сцена совершенно меняется. Вдоль скалистого отвеса, изрытого пещерами, лепятся закрытые беседки. Перед ними в середине тенистая роща. Фауста и Елены не видно. Хор спит, разлегшись отдельными группами.

Форкиада

Не ведаю, когда заснули девушки.
Им снилось ли, что я на деле видела?Я разбужу их. Вот они заахают!Вы тоже удивитесь, бородатые,Рассевшиеся в зале, в ожиданииРазвязки этой были чудодейственной.Вставайте, девушки! Оправьте волосы,Глаза протрите и живее слушайте.

Хор

Ну, рассказывай скорее, что за диво приключилось?Знаешь ведь, всего охотней слушаем мы небылицы,Так нам скучно, до того нам надоело здесь средь скал.

Форкиада

Чуть глаза протерли, дети, и уж надоело вам?Ну так знайте: здесь в пещерах, гротах этих и беседкахБыл приют и кров дарован, как в идиллии любовной,Господину с госпожой.

Хор

Там внутри?
Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека всемирной литературы (Эксмо)

Похожие книги

Антон Райзер
Антон Райзер

Карл Филипп Мориц (1756–1793) – один из ключевых авторов немецкого Просвещения, зачинатель психологии как точной науки. «Он словно младший брат мой,» – с любовью писал о нем Гёте, взгляды которого на природу творчества подверглись существенному влиянию со стороны его младшего современника. «Антон Райзер» (закончен в 1790 году) – первый психологический роман в европейской литературе, несомненно, принадлежит к ее золотому фонду. Вымышленный герой повествования по сути – лишь маска автора, с редкой проницательностью описавшего экзистенциальные муки собственного взросления и поиски своего места во враждебном и равнодушном мире.Изданием этой книги восполняется досадный пробел, существовавший в представлении русского читателя о классической немецкой литературе XVIII века.

Карл Филипп Мориц

Проза / Классическая проза / Классическая проза XVII-XVIII веков / Европейская старинная литература / Древние книги
Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820
Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820

Дочь графа, жена сенатора, племянница последнего польского короля Станислава Понятовского, Анна Потоцкая (1779–1867) самим своим происхождением была предназначена для роли, которую она так блистательно играла в польском и французском обществе. Красивая, яркая, умная, отважная, она страстно любила свою несчастную родину и, не теряя надежды на ее возрождение, до конца оставалась преданной Наполеону, с которым не только она эти надежды связывала. Свидетельница великих событий – она жила в Варшаве и Париже – графиня Потоцкая описала их с чисто женским вниманием к значимым, хоть и мелким деталям. Взгляд, манера общения, случайно вырвавшееся словечко говорят ей о человеке гораздо больше его «парадного» портрета, и мы с неизменным интересом следуем за ней в ее точных наблюдениях и смелых выводах. Любопытны, свежи и непривычны современному глазу характеристики Наполеона, Марии Луизы, Александра I, графини Валевской, Мюрата, Талейрана, великого князя Константина, Новосильцева и многих других представителей той беспокойной эпохи, в которой, по словам графини «смешалось столько радостных воспоминаний и отчаянных криков».

Анна Потоцкая

Биографии и Мемуары / Классическая проза XVII-XVIII веков / Документальное