Читаем Страдания юного Вертера. Фауст полностью

Их выселить давно пораВ назначенные хутора.ФаустТы знаешь место у бугра,Где их усадьбой наделили?Переселяй их со двора!МефистофельОни и глазом не моргнут,Как будут уж от нас за милю,Где об испытанном насильеЗабудут в несколько минут.Пронзительно свищет. Возвращаются трое сильных.Вот вам начальника приказ.Он завтра просит в гости вас.Трое сильныхОн с нами груб. Пусть угостит,Чтобы не вспоминать обид.(Уходят.)Мефистофель(к зрителям)Так отдал в дни, еще древней,Свой виноградник Навуфей.[180](Кн. Царств, III, 21)<p>Глубокая ночь</p></span><span>Караульный Линкей(поет на сторожевой башне)Все видеть рожденный,Я зорко, в упорСмотрю с бастионаНа вольный простор.И вижу без краяСозвездий красу,И лес различаю,И ланей в лесу.И, полная славы,Всегда на видуВся жизнь мне по нраву,И я с ней в ладу.Глаза мои! Всюду,Расширив зрачки,Мы видели чудо,Всему вопреки.Пауза.Не всегда меня встречаетРадостью высокий пост.Отсвет ужаса бросаетНынче ночь на мой помост.Искры носятся роямиВ стариковском липняке.Все сильней бушует пламяМеж стволов на сквозняке.И полна лачуга дыма,Отсыревшая от лет.Помощи необходимойНиоткуда нет как нет.Закрывали осторожноДобряки заслон печной.Что за случай невозможный!Дом горит не их виной.Черной крыши обгорелойПламенеют угольки.Только бы остались целы,Не сгорели старики!Словно молнии зигзаги,По листве бегут огниИ, треща, на сильной тяге,Рассыпают головни.А часовня, что ласкалаИз-под лип веками взор,Вся под тяжестью обвалаС ними рушится в костер.Лип обуглившийся остов,Раскаленный до корней,Безутешнее погостовСмотрит в даль ушедших дней.Вот отполыхало пламя,Запустенье, пепел, чад.Долгая пауза, потом снова пение.И уходит вдаль с векамиТо, что радовало взгляд.Фауст(на балконе напротив дюн)Вверху на башне – пенье, стоны.Но сделанного не вернуть.Линкея песня с бастионаМне жалостью пронзает грудь.Но ведь утрату пепелищаЯ старцам возместить хочу.Я их пожарище расчищуИ там построю каланчу.Став на высоком бельведере,Взгляну на новый их приют,Где оба, позабыв потерю,Спокойно век свой доживут.Мефистофель и трое сильных внизу.Мефистофель
Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека всемирной литературы (Эксмо)

Похожие книги

Антон Райзер
Антон Райзер

Карл Филипп Мориц (1756–1793) – один из ключевых авторов немецкого Просвещения, зачинатель психологии как точной науки. «Он словно младший брат мой,» – с любовью писал о нем Гёте, взгляды которого на природу творчества подверглись существенному влиянию со стороны его младшего современника. «Антон Райзер» (закончен в 1790 году) – первый психологический роман в европейской литературе, несомненно, принадлежит к ее золотому фонду. Вымышленный герой повествования по сути – лишь маска автора, с редкой проницательностью описавшего экзистенциальные муки собственного взросления и поиски своего места во враждебном и равнодушном мире.Изданием этой книги восполняется досадный пробел, существовавший в представлении русского читателя о классической немецкой литературе XVIII века.

Карл Филипп Мориц

Проза / Классическая проза / Классическая проза XVII-XVIII веков / Европейская старинная литература / Древние книги
Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820
Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820

Дочь графа, жена сенатора, племянница последнего польского короля Станислава Понятовского, Анна Потоцкая (1779–1867) самим своим происхождением была предназначена для роли, которую она так блистательно играла в польском и французском обществе. Красивая, яркая, умная, отважная, она страстно любила свою несчастную родину и, не теряя надежды на ее возрождение, до конца оставалась преданной Наполеону, с которым не только она эти надежды связывала. Свидетельница великих событий – она жила в Варшаве и Париже – графиня Потоцкая описала их с чисто женским вниманием к значимым, хоть и мелким деталям. Взгляд, манера общения, случайно вырвавшееся словечко говорят ей о человеке гораздо больше его «парадного» портрета, и мы с неизменным интересом следуем за ней в ее точных наблюдениях и смелых выводах. Любопытны, свежи и непривычны современному глазу характеристики Наполеона, Марии Луизы, Александра I, графини Валевской, Мюрата, Талейрана, великого князя Константина, Новосильцева и многих других представителей той беспокойной эпохи, в которой, по словам графини «смешалось столько радостных воспоминаний и отчаянных криков».

Анна Потоцкая

Биографии и Мемуары / Классическая проза XVII-XVIII веков / Документальное