Читаем Страдания юного Вертера. Фауст полностью

Я в буре деяний, в житейских волнах,В огне, в воде,Всегда, везде,В извечной сменеСмертей и рождений.Я – океан,И зыбь развитья,И ткацкий станС волшебной нитью,Где, времени кинув сквозную канву,Живую одежду я тку божеству.

Фауст

О деятельный гений бытия,Прообраз мой!

Дух

О нет, с тобою схожЛишь дух, который сам ты познаешь,[34] —Не я!

(Исчезает.)

Фауст

(сокрушенно)

Не ты?Так кто же?Я, образ и подобье божье,Я даже с ним,С ним, низшим, несравним!

Раздается стук в дверь.

Вот принесла нелегкая. В разгарВидений этих дивных – мой подручный!Всю прелесть чар рассеет этот скучный,Несносный, ограниченный школяр!

Входит Вагнер в спальном колпаке и халате, с лампою в руке. Фауст с неудовольствием поворачивается к нему.

Вагнер

Простите, не из греческих трагедийВы только что читали монолог?Осмелился зайти к вам, чтоб в беседеУ вас взять декламации урок.Чтоб проповедник шел с успехом в гору,Пусть учится паренью у актера.

Фауст

Да, если проповедник сам актер,Как наблюдается с недавних пор.

Вагнер

Мы век проводим за трудами домаИ только в праздник видим мир в очки.Как управлять нам паствой незнакомой,Когда мы от нее так далеки?

Фауст

Где нет нутра, там не поможешь пóтом.Цена таким усильям медный грош.Лишь проповеди искренним полетомНаставник в вере может быть хорош.А тот, кто мыслью беден и усидчив,Кропает понапрасну пересказЗаимствованных отовсюду фраз,Все дело выдержками ограничив.Он, может быть, создаст авторитетСреди детей и дурней недалеких,Но без души и помыслов высокихЖивых путей от сердца к сердцу нет.

Вагнер

Но много значит дикция и слог,Я чувствую, еще я в этом плох.

Фауст

Учитесь честно достигать успехаИ привлекать благодаря уму.А побрякушки, гулкие, как эхо,Подделка и не нужны никому.Когда всерьез владеет что-то вами,Не станете вы гнаться за словами,А рассужденья, полные прикрас,Чем обороты ярче и цветистей,Наводят скуку, как в осенний часВой ветра, обрывающего листья.

Вагнер

Ах, господи, но жизнь-то недолга,А путь к познанью дальний. Страшно вчуже:И так уж ваш покорнейший слугаПыхтит от рвенья, а не стало б хуже!Иной на то полжизни тратит,Чтоб до источников дойти,Глядишь – его на полпутиУдар от прилежанья хватит.

Фауст

Пергаменты не утоляют жажды.Ключ мудрости не на страницах книг.Кто к тайнам жизни рвется мыслью каждой,В своей душе находит их родник.

Вагнер

Однако есть ли что милей на свете,Чем уноситься в дух былых столетийИ умозаключать из их работ,Как далеко шагнули мы вперед?

Фауст

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека всемирной литературы (Эксмо)

Похожие книги

Антон Райзер
Антон Райзер

Карл Филипп Мориц (1756–1793) – один из ключевых авторов немецкого Просвещения, зачинатель психологии как точной науки. «Он словно младший брат мой,» – с любовью писал о нем Гёте, взгляды которого на природу творчества подверглись существенному влиянию со стороны его младшего современника. «Антон Райзер» (закончен в 1790 году) – первый психологический роман в европейской литературе, несомненно, принадлежит к ее золотому фонду. Вымышленный герой повествования по сути – лишь маска автора, с редкой проницательностью описавшего экзистенциальные муки собственного взросления и поиски своего места во враждебном и равнодушном мире.Изданием этой книги восполняется досадный пробел, существовавший в представлении русского читателя о классической немецкой литературе XVIII века.

Карл Филипп Мориц

Проза / Классическая проза / Классическая проза XVII-XVIII веков / Европейская старинная литература / Древние книги
Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820
Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820

Дочь графа, жена сенатора, племянница последнего польского короля Станислава Понятовского, Анна Потоцкая (1779–1867) самим своим происхождением была предназначена для роли, которую она так блистательно играла в польском и французском обществе. Красивая, яркая, умная, отважная, она страстно любила свою несчастную родину и, не теряя надежды на ее возрождение, до конца оставалась преданной Наполеону, с которым не только она эти надежды связывала. Свидетельница великих событий – она жила в Варшаве и Париже – графиня Потоцкая описала их с чисто женским вниманием к значимым, хоть и мелким деталям. Взгляд, манера общения, случайно вырвавшееся словечко говорят ей о человеке гораздо больше его «парадного» портрета, и мы с неизменным интересом следуем за ней в ее точных наблюдениях и смелых выводах. Любопытны, свежи и непривычны современному глазу характеристики Наполеона, Марии Луизы, Александра I, графини Валевской, Мюрата, Талейрана, великого князя Константина, Новосильцева и многих других представителей той беспокойной эпохи, в которой, по словам графини «смешалось столько радостных воспоминаний и отчаянных криков».

Анна Потоцкая

Биографии и Мемуары / Классическая проза XVII-XVIII веков / Документальное