Читаем Страдания юного Вертера. Фауст полностью

Он спит! Благодарю вас несказанно,Его вы усыпили, мальчуганы,А ваш концерт – вершина мастерства.Нет, не тебе ловить чертей в тенета!Чтоб глубже погрузить его в дремоту,Дружней водите, дети, хоровод.А этот знак – для грызуна работа,Его мне крыса сбоку надгрызет.Ждать избавительницы не придется:Уж слышу я, как под полом скребется.Царь крыс, лягушек и мышей,Клопов, и мух, и жаб, и вшейТебе велит сюда явитьсяИ выгрызть место в половице,Куда я сверху масла капну.Уж крыса тут как тут внезапно!Ну, живо! Этот вот рубец.Еще немного, и конец.Готово! Покидаю кров.Спи, Фауст, мирно. Будь здоров!

(Уходит.)

Фауст

(просыпаясь)

Не вовремя я сном забылся.Я в дураках. Пока я спал,Мне в сновиденье черт явилсяИ пудель от меня сбежал.

Рабочая комната Фауста[45]

Фауст и Мефистофель.

Фауст

Опять стучится кто-то. Вот досада!Войдите. Кто там?

Мефистофель

Это я.

Фауст

Войди ж.

Мефистофель

Заклятье повторить три раза надо.

Фауст

Войди.

Мефистофель

Вот ты меня и лицезришь.Я убежден, поладить мы сумеемИ сообща твою тоску рассеем.Смотри, как расфрантился я пестро.Из кармазина с золотою ниткойКамзол в обтяжку, на плечах накидка,На шляпе петушиное перо.А сбоку шпага с выгнутым эфесом.И – хочешь знать? – вот мнение мое:Сам облекись в такое же шитье,Чтобы в одежде, свойственной повесам,Изведать после долгого поста,Что означает жизни полнота.

Фауст

В любом наряде буду я по правуТоску существованья сознавать.Я слишком стар, чтоб знать одни забавы,И слишком юн, чтоб вовсе не желать.Что даст мне свет, чего я сам не знаю?«Смиряй себя!» – вот мудрость прописная,Извечный, нескончаемый припев,Которым с детства прожужжали уши,Нравоучительною этой сушьюНам всем до тошноты осточертев.Я утром просыпаюсь с содроганьемИ чуть не плачу, зная наперед,Что день пройдет, глухой к моим желаньям,И в исполненье их не приведет.Намек на чувство, если он заметен,Недопустим и дерзок чересчур:Злословье все покроет грязью сплетенИ тысячью своих карикатур.И ночь меня в покое не оставит.Едва я на постели растянусь,Меня кошмар ночным удушьем сдавит,И я в поту от ужаса проснусь.Бог, обитающий в груди моей,Влияет только на мое сознанье.На внешний мир, на общий ход вещейНе простирается его влиянье.Мне тяжко от неполноты такой,Я жизнь отверг и смерти жду с тоской.

Мефистофель

Смерть – посетитель не ахти какой.

Фауст

Блажен, к кому она в пылу сраженья,Увенчанная лаврами, придет,Кого сразит средь вихря развлеченийИли в объятьях девушки найдет.При виде духа кончить с жизнью счетыЯ был вчера на радостях не прочь.

Мефистофель

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека всемирной литературы (Эксмо)

Похожие книги

Антон Райзер
Антон Райзер

Карл Филипп Мориц (1756–1793) – один из ключевых авторов немецкого Просвещения, зачинатель психологии как точной науки. «Он словно младший брат мой,» – с любовью писал о нем Гёте, взгляды которого на природу творчества подверглись существенному влиянию со стороны его младшего современника. «Антон Райзер» (закончен в 1790 году) – первый психологический роман в европейской литературе, несомненно, принадлежит к ее золотому фонду. Вымышленный герой повествования по сути – лишь маска автора, с редкой проницательностью описавшего экзистенциальные муки собственного взросления и поиски своего места во враждебном и равнодушном мире.Изданием этой книги восполняется досадный пробел, существовавший в представлении русского читателя о классической немецкой литературе XVIII века.

Карл Филипп Мориц

Проза / Классическая проза / Классическая проза XVII-XVIII веков / Европейская старинная литература / Древние книги
Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820
Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820

Дочь графа, жена сенатора, племянница последнего польского короля Станислава Понятовского, Анна Потоцкая (1779–1867) самим своим происхождением была предназначена для роли, которую она так блистательно играла в польском и французском обществе. Красивая, яркая, умная, отважная, она страстно любила свою несчастную родину и, не теряя надежды на ее возрождение, до конца оставалась преданной Наполеону, с которым не только она эти надежды связывала. Свидетельница великих событий – она жила в Варшаве и Париже – графиня Потоцкая описала их с чисто женским вниманием к значимым, хоть и мелким деталям. Взгляд, манера общения, случайно вырвавшееся словечко говорят ей о человеке гораздо больше его «парадного» портрета, и мы с неизменным интересом следуем за ней в ее точных наблюдениях и смелых выводах. Любопытны, свежи и непривычны современному глазу характеристики Наполеона, Марии Луизы, Александра I, графини Валевской, Мюрата, Талейрана, великого князя Константина, Новосильцева и многих других представителей той беспокойной эпохи, в которой, по словам графини «смешалось столько радостных воспоминаний и отчаянных криков».

Анна Потоцкая

Биографии и Мемуары / Классическая проза XVII-XVIII веков / Документальное