Читаем Страдания юного Вертера. Фауст полностью

Что можешь ты пообещать, бедняга?Вам, близоруким, непонятна сутьСтремлений к ускользающему благу.Ты пищу дашь, не сытную ничуть.Дашь золото, которое, как ртуть,Меж пальцев растекается; зазнобу,Которая, упав к тебе на грудь,Уж норовит к другому ушмыгнуть.Дашь талью карт, с которой, как ни пробуй,Игра вничью и выигрыш не в счет;Дашь упоенье славой, дашь почет,Успех, недолговечней метеора,И дерево такой породы спорой,Что круглый год день вянет, день цветет.

Мефистофель

Меня в тупик не ставит порученье.Все это есть в моем распоряженье.Но мы добудем, дай мне только срок,Вернее и полакомей кусок.

Фауст

Пусть мига больше я не протяну,В тот самый час, когда в успокоеньеПрислушаюсь я к лести восхвалений,Или предамся лени или сну,Или себя дурачить страсти дам, —Пускай тогда в разгаре наслажденийМне смерть придет!

Мефистофель

Запомним!

Фауст

По рукам!Едва я миг отдельный возвеличу,Вскричав: «Мгновение, повремени!» —Все кончено, и я твоя добыча,И мне спасенья нет из западни.Тогда вступает в силу наша сделка,Тогда ты волен, – я закабален.Тогда пусть станет часовая стрелка,По мне раздастся похоронный звон.

Мефистофель

Имей в виду, я это все запомню.

Фауст

Не бойся, я от слов не отступлюсь.И отчего бы стал я вероломней?Ведь если в росте я остановлюсь,Чьей жертвою я стану, все равно мне.

Мефистофель

Я нынче ж на ученом кутежеТвое доверье службой завоюю,Ты ж мне черкни расписку долговую,Чтоб мне не сомневаться в платеже.

Фауст

Тебе, педанту, значит, нужен чекИ веры не внушает человек?Но если клятвы для тебя неважны,Как можешь думать ты, что клок бумажный,Пустого обязательства клочок,Удержит жизни бешеный поток?Наоборот, средь этой быстриныЕще лишь чувство долга только свято.Сознание того, что мы должны,Толкает нас на жертвы и затраты.Что значит перед этим власть чернил?Меня смешит, что слову нет кредита,А письменности призрак неприкрытыйВсех тиранией буквы подчинил.Что ж ты в итоге хочешь? Рассуди,Пером, резцом иль грифелем, какимиЧертами, где мне нацарапать имя?На камне? На бумаге? На меди?

Мефистофель

Зачем ты горячишься? Не дури.Листка довольно. Вот он наготове.Изволь тут расписаться каплей крови.

Фауст

Вот вздор! Но будь по-твоему: бери.Какие-то ходульные условья!

Мефистофель

Кровь, надо знать, совсем особый сок.[46]

Фауст

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека всемирной литературы (Эксмо)

Похожие книги

Антон Райзер
Антон Райзер

Карл Филипп Мориц (1756–1793) – один из ключевых авторов немецкого Просвещения, зачинатель психологии как точной науки. «Он словно младший брат мой,» – с любовью писал о нем Гёте, взгляды которого на природу творчества подверглись существенному влиянию со стороны его младшего современника. «Антон Райзер» (закончен в 1790 году) – первый психологический роман в европейской литературе, несомненно, принадлежит к ее золотому фонду. Вымышленный герой повествования по сути – лишь маска автора, с редкой проницательностью описавшего экзистенциальные муки собственного взросления и поиски своего места во враждебном и равнодушном мире.Изданием этой книги восполняется досадный пробел, существовавший в представлении русского читателя о классической немецкой литературе XVIII века.

Карл Филипп Мориц

Проза / Классическая проза / Классическая проза XVII-XVIII веков / Европейская старинная литература / Древние книги
Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820
Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820

Дочь графа, жена сенатора, племянница последнего польского короля Станислава Понятовского, Анна Потоцкая (1779–1867) самим своим происхождением была предназначена для роли, которую она так блистательно играла в польском и французском обществе. Красивая, яркая, умная, отважная, она страстно любила свою несчастную родину и, не теряя надежды на ее возрождение, до конца оставалась преданной Наполеону, с которым не только она эти надежды связывала. Свидетельница великих событий – она жила в Варшаве и Париже – графиня Потоцкая описала их с чисто женским вниманием к значимым, хоть и мелким деталям. Взгляд, манера общения, случайно вырвавшееся словечко говорят ей о человеке гораздо больше его «парадного» портрета, и мы с неизменным интересом следуем за ней в ее точных наблюдениях и смелых выводах. Любопытны, свежи и непривычны современному глазу характеристики Наполеона, Марии Луизы, Александра I, графини Валевской, Мюрата, Талейрана, великого князя Константина, Новосильцева и многих других представителей той беспокойной эпохи, в которой, по словам графини «смешалось столько радостных воспоминаний и отчаянных криков».

Анна Потоцкая

Биографии и Мемуары / Классическая проза XVII-XVIII веков / Документальное