Страдания судьбы

Абдурахмона Мамаюсупова отношение к семье Эралиева была образцом отношения настоящей дружбы. Этого приятного мягкого, культурного человека Коканцы называли «распространителем культуры». Долгое время Мамаюсупов занимался с торговлей книг в своём вилояте. В распространении света образования большую свою долю добавил. По этой причине он добился большого уважения горожан.

Несколько дней Эралиев был занят с приемом гостей, но его вызов в бюро партийного комитета вилоята было неожиданным событием. Жена Халимахон была против чтобы Эралиев пошёл на партийный комитет вилоята, но Эралиев настоял на своём, он должен идти. Потому что у него есть что сказать Габриеляну. Он должен об этом говорить.

Переходившие на партийные должности работы люди через некоторое время становятся баловнями. Даже неплохие люди когда садятся на чиновничье кресло, через некоторое время изменяются в своих походках, становятся неприступными, трудно становится их узнать.

Есть несколько причин что партийные чиновники они самые мудрые, без недостатков, чистые как ангелы, они никогда не ошибаются – личности. Нельзя судить членов партии. Они белые как молоко, сладкие как мёд, прозрачные как вода. Нужные как воздух – люди.

Партийные сотрудники ни перед кем не отчитываются, никого не боится, он может отчитать любого человека, может учить уму разуму. Он может подчинятся к вышестоящему хозяину, и только перед ним может отчитаться. По этим причинам Габриелян был в одно время был осторожным, со скрытой яростью, в хитрости всех оставляющий в позади был человеком. Теперь он забыл управлять собой, он не скрывает своего эгоизма, он стал человеком который может обругать любого. Он никого не стыдится. Никого не боится. От теперь признаёт первого человека Республики. Остальные все для него копейка…

Первый же его очень уважает и ему очень верит. Такой человек большой должности, могущественный руководитель не может победить освобожденного с работы бывшего прокурора, не может добиться его ареста! К тому же освобожденного из тюрьмы родственника Григоряна Эралиев направляя на имя прокурора республики письмо с возражением, снова посадил в тюрьму. Неужели такому больному человеку он будет проигрывать.

Люди владевшие неограниченной властью могут становиться вот такими бессильными он не понимал и не хотел понимать. В прошлом многих людей умеюший победить силой духа имеюший способность Габриелян сегодня привык победить всех с помощью силы. Лишь бы победить или разрушая или восстанавливая во чтобы то ни стало.

Эралиев хотел его поставить на свою место. Хотел продемонстрировать острый конец справедливости. Он был уверен в себе, знал что победа на его стороне, у него был твердый дух и у него отсутствовал страх.

А Габриелян был наоборот: Он не задумывался, что он прав или не прав, любым путём Эралиева раздавить, применить все возможности в его руках демонстрировать своё всесилие также дать знать от людей чиновников крупной должности не боится. На его стороне сторонников очень много, во вилояте очень много владельцев должностей поддерживающие его, у них нет дела до справедливости. Одним ударом они привыкли разбить своего противника. Они всегда нападают первыми, у них отсутствует защита. Эралиев приехал сюда не для защиты. Наоборот он приехал сюда для нападения. Противники не умеют защищаться, защиту для себя считают позором. Этот их недостаток ему принесёт удачу. Эралиев спокоен. Габриелян переживает. Эралиев мллчит. Габриелян в ярости. С некоторых пор горесть проигрыша, предаваться ярости его раскрывает.

Сильная ярость демонстрирует его внутреннюю сущность. Сегодняшнего противника можно победить только с помощью логических рассуждений, до этого у него не хватает ума. Потому что у него нет логического рассуждения. Откуда он может взять его. Привыкший думать, что правда на его стороне этот секретарь не знает природы правды. Всё таки, если даже правда на стороне противника против руководителя партийного комитета не следует применять правду, – так он понимал. Не возможность применять, это не опасно. Он не знал, что Эралиев может применять правду, с искусством, этого он не догадывался.