Страйгер

Только ствол не сдвинулся с места. Он все так же глядел чернотой дула в лоб Степану Федоровичу, будто вмороженный в воздух. Будто это и не воздух был, а бетон. Прозрачный такой бетон. Неощутимый, но каменный

- Эй-эй! - растерянно прикрикнул Степан Федорович на оружие, совсем отбившееся от рук. И попробовал все-таки отвернуть ствол от себя хоть немного в сторону.

- Поосторожнее с пистолетом, - посоветовал инвалид. - Можете нечаянно что-то нажать. А уж он своего не упустит!

- И что мне теперь делать?.. - поинтересовался Степан Федорович, жалко улыбаясь. - Я же не могу его вот так оставить...

- Попробуйте попросить у него прощения.

- У пистолета? - вытаращил глаза Степан Федорович. - Да за что просить-то?

- Наверно, есть за что, - равнодушно предположил инвалид. - Может быть вы заставляли его делать что-то неправильное? Может быть, убивали кого-то. Невинного. А он теперь вспомнил и хочет вам отомстить.

- Я никого не убивал! - нервно отреагировал Степан Федорович.

Конечно же, убивал. Как можно остаться чистеньким на службе у Решетника? Впрочем, как и на службе у любого другого олигарха.

- Но при чем тут это? - возмутился Степан Федорович. - Как он может что-то вспомнить? Он же пистолет! Простой пистолет!

И поперхнулся. Потому что ствол вздрогнул на последних его словах и медленно поплыл вперед. Надвигаясь черным дулом на Степана Федоровича.

- Обиделся, - прокомментировал инвалид.

- На что? - холодея перед неотвратимо приближающимся стволом, просипел Степан Федорович.

- Вы пренебрежительно назвали его "простым пистолетом", а он уже стал живым и разумным. Недавно, но стал. И теперь требует от вас уважительного отношения к себе.

- Но я его уважаю! Я тебя очень уважаю, дорогой ты мой! Извини! За все извини! Я больше не буду! - нервно выкрикнул Степан Федорович.

Надо было просто повернуться и бегом бежать из этого ужасного места, где оживают пистолеты, а люди, наоборот, умирают. Но ноги не слушались.

А еще минута, и перестанет слушаться мочевой пузырь...

Пистолет приостановился. Как бы в задумчивости качнул стволом.

- Он принимает ваши извинения, - пояснил инвалид. - Пока что он не будет вас убивать.

- Спасибо... - хрипло поблагодарил Степан Федорович.

Пистолет развернулся, поплыл вниз, ткнулся рукояткой в безвольно висящую ладонь Степана Федоровича.

- Он разрешает себя забрать.

- Да? Ой, спасибо, спасибо! - запричитал Степан Федорович - визгливо, стыдно, по-бабьи.

Трясущимися руками схватил свое оружие. Хотел по привычке вложить в кобуру - и вдруг заопасался. А если стрельнет? Да прямо в живот или в ногу? Чего еще от него ждать - от живого и разумного?

Мягко, успокаивающе, погладил пальцем ствол, уложил его в сумку к другим собранным железкам. Не выдержав, поинтересовался у инвалида:

- А другие пистолеты? Они тоже стали живыми?

- Разумеется. Вы же сами видели.

- И они тоже захотят выстрелить в своих хозяев?

- Очень возможно. Смотря как хозяева будут себя вести.

- А, ну да, конечно... Смотря как...

И вдруг сумка в его руке качнулась, зашевелилась. Не сама сумка, а ее содержимое.

Степан Федорович замер, скосил глаза - из приоткрытой молнии на него снизу вверх пялилось сразу несколько мрачных пистолетных зрачков. А из глубины, расширяя молнию, наружу лез ствол автомата.

Степан Федорович отбросил сумку от себя с такой прытью, будто она была набита ядовитыми кобрами, готовящимися к прыжку - и начал пятиться к выходу.

Споткнулся о неподвижное тело следователя. Вскрикнул от неожиданности, сам едва не упал. Трясущейся ладонью вытер пот со лба, кивнул на неподвижное тело:

- Убитый?..

- Зачем? - удивился инвалид. - Без сознания. Заберете его?

- Конечно, конечно! - Степан Федорович вспомнил вдруг, что именно за следователем-то он сюда и пришел.

Наклонился, примериваясь. Поудобнее подхватил бесчувственное тело помышки, но тело на секунду пришло в себя. Открыло глаза. Увидело над собой склонившегося Степана Федоровича. С ужасом спросило:

- Ты?.. - и снова отключилось, не выдержав встречи со столь неприятной действительностью.

14.

Степан Федорович, как безумный, тарабанил в высокие железные ворота Ближней Дачи. Ему нужно было срочно все рассказать хозяину. Выговориться, скинуть хоть на кого-нибудь тот кошмар, в котором он побывал - а там уж гори все синим пламенем! Выгонит его Решетник к чертям собачьим, значит выгонит. Понизит до дворника - ну, так и быть... О чем-то еще худшем и думать не хотелось.

В воротах приоткрылось узкое окошко. Из него глянули удивленные глаза постового:

- Вы, Степан Федорович? А хозяина нету.

- Как, нету? Он же собирался сюда?.. Ладно, закрывай!

Степан Федорович лихорадочно запрыгнул назад, в машину, щелкнул тумблером радиотелефона, ткнул несколько кнопок.

- Слушаю, - отозвалась секретарша Решетника.

- Евдокия Тихоновна, - просительно заблеял Степан Федорович, - я тут на Ближней Даче, а Алексей Валентиновича нет...

- Он приглашен к Губернатору, - сухо пояснила секретарша. - На закрытый прием по случаю награждения Губернатора орденом "За честь и достоинство" второй степени.

- А-а, спасибо, Евдокия Тихоновна, - поник Степан Федорович.