Стракен (ЛП)

Держа темный жезл перед собой так, чтобы не нарушить и не закрыть игру света рун, он встал и собрался с силами. Пен был настолько слаб, что для этого ему потребовалось несколько минут. Когда он почувствовал себя достаточно готовым, он сделал один шаг из своего укрытия.

Дракон медленно моргнул.

Пен сделал еще один шаг. Потом еще один.

Голова дракона приподнялась, рогатая морда повернулась к нему и через пару широко раздутых ноздрей раздалось резкое шипение.

Пен сразу же остановился и стал ждать. Дракон, подняв голову, продолжал смотреть на него своими желтыми глазами. Довольно долго они глядели друг на друга, выжидая, как поступит другой. Пен слышал звук дыхания дракона и ощущал исходящее от него зловоние. Он заставлял себя побороть рвотные позывы, сконцентрировавшись на своей решимости продолжать путь.

Решив, что прождал уже достаточно, он сделал еще один шаг.

На этот раз дракон медленно вытянул переднюю лапу, как это делает кошка, играя с мышкой, которая стала ее любимой игрушкой. Ему потребовалось время, чтобы неторопливо переложить переднюю лапу поперек пути, по которому намеревался пройти Пен, создавая тем самым преграду.

Пен растерянно уставился на дракона, потом медленно вернулся в укрытие.

Он провел остаток дня, надеясь на чудо. Если бы только дракону наскучило. Если бы он проголодался. Если бы он оставил его на несколько минут. Неужели ему больше нечем заняться и некуда идти? Драконы должны жить так же, как и другие существа, иметь свои привычки и модели поведения, которые вынудят его в конце концов действовать. Если он вытерпит, если сможет переждать, то дракон уйдет.

Дневной свет погас, наступила ночь. Начал моросить дождь. Пен достаточно далеко высунул из укрытия голову, чтобы поймать открытым ртом несколько капель, затем воспользовался своим плащом, чтобы собрать побольше воды, выжимая ее из одежды. Все это время дракон продолжал лежать, блестя чешуей, наблюдая за темным жезлом и светящимися рунами, его глаза были прикрыты веками.

В конце концов, на Пена снова навалилась сонливость. Поначалу он беспокоился, что будет с посохом, когда он закроет глаза, но потом выбросил это из головы. Скорее всего, он так и будет светиться, точно так же, как и в предыдущую ночь, когда впервые привлек внимание дракона, точно так, как светился раньше, когда Пен задремал. В противном случае дракон бы уже давно его съел. Он снова удивился тому, как этот посох мог действовать независимо от его мыслей, когда, как казалось ранее, он откликался только на них. Он что–то упускал, не замечал то, что должно быть таким очевидным; если бы он только не был таким голодным и истощенным. Ему хотелось, чтобы он мог мыслить четче и лучше.

Пен закрыл глаза и вспомнил о своем доме и родителях, о том, как все было менее двух месяцев назад. Он так жаждал приключений, так стремился изменить повседневное существование. Он ухватился за возможность отправиться на поиски тейнквила с Тагвеном и остальными. Он получал удовольствие от предвкушения достижения цели.

Теперь ему хотелось, чтобы ничего этого не случилось. Ему хотелось, чтобы все вернулось на круги своя.

Он заснул и его желания растворились.

ГЛАВА 12

Сны, обрывки незавершенных мыслей и незаконченных историй, приходили и уходили с такой же быстротой, как менялись полосы света и темноты в лесу под облачным небом. Они были яркими, четкими и полными обещаний, и Бек Омсфорд мчался по ним, как птица по тянувшимся вдаль просторам. Иногда он долго куда–то двигался во сне, даже не касаясь земли. Потом он ощущал под ногами твердую землю, а затем снова взмывал ввысь. Все, что он видел, было ему незнакомо. По дорогам шли люди, но он не знал, кто они такие и почему здесь оказались. Он оставил позади свою жизнь, он покинул тех, кого когда–то знал.

Казалось, настало время покоя и него, однако эти сны переплетались с кошмарами, а кошмары были ужасными. Одни были воспоминаниями о тварях их прошлого, о существах и событиях, которые он никак не мог забыть. Другие были мрачными пророчествами о том, что ждет впереди, если он вовремя не сумеет свернуть в сторону. Все они были заполнены хищниками, которые неотступно преследовали его, причем невозможно было определить цели и намерения этих хищников. Они накатывали на него волнами, и где бы он ни прятался, куда бы не бежал, они догоняли его. Мечты и кошмары. Не было видимой связи между одними и другими, и он перемещался между светлыми и мрачными видениями с мучительной непредсказуемостью. Он спал, но его сон не был спокойным. Это странное смешение оставило в нем ощущение тревоги, которая будет появляться и дальше и с которой ему придется иметь дело. Он стремился проснуться, выплыть сквозь воды своего сна на яркую поверхность пробуждения, но расстояние было слишком огромным. Каждый раз, когда он чувствовал, что близок к тому, чтобы проснуться, кошмары снова наваливались на него и утаскивали вниз.