Страх

Она стояла перед открытым холодильником, и вдруг ее взгляд затуманился. Камиль подумала о родителях, которым решила не сообщать грустную новость. Зачем? Они и так достаточно дали ей и немало вытерпели, подчиняя свое существование ритму жизни больного ребенка. Даже кредиты брали, только бы обеспечить дочери «сносное» существование. Сама она никогда не сможет сделать для них ничего подобного.

Наполнив два стакана фруктовым соком, она села рядом с сослуживцем. Когда опускалась на диван, порезы дернуло острой болью, но она и виду не подала – с раннего детства научилась скрывать свои эмоции. Не позволяла видеть ничего, кроме этого фасада – крепкой с виду девочки.

К Борису ластилась Веточка. Он ее погладил.

– Спасибо, что присматривал за ней, пока меня не было, – сказала Камиль. – Ты ведь уже брал ее на себя во время моего отпуска… Похоже, что я злоупотребляю, даже неловко.

– Никаких проблем. Мы с ней поладили, верно, Веточка?

– Кстати, о кошках… То дело с Кошачьей горой… есть что-нибудь новое?

Борис наполовину опустошил свой стакан.

– Ты не поверишь. Там все здорово продвинулось. Во-первых, насчет жертвы. Нашего жмурика звали Арно Лебар, проживал в Байоле, рядом с психиатрической больницей. Балбес без определенных занятий. Безработный, наркоман, любитель подраться. Известен нашим службам: три года назад подпалил комиссионный магазин, после того как пытался украсть из него часть товара. Открыто дело. Согласно первым результатам смежного расследования, у него в последнее время с головой было не в порядке. Слишком много наркотиков и алкоголя.

– И наверняка безысходности. А что насчет убийцы?

Борис достал из кармана документ и протянул Камиль. Та удивилась:

– Следственное поручение? Так вы уже знаете, кто убийца?

– Почти.

– То есть как это – почти?

Борис подставил лицо под вентилятор:

– Эта жара уже достала. Мы все тут передохнем, если так будет продолжаться.

Он закрыл глаза, еще несколько секунд постоял под вентилятором, потом повернулся к Камиль.

– Фрагменты кожи под ногтями жертвы нашли своего хозяина. Точнее, хозяев. Такая вот странность. В лаборатории сделали несколько анализов, но все сходится. Вердикт: там две разные ДНК. И одна из них числится в Национальной автоматической базе генетических отпечатков.

– Черт, двое нападавших… Под таким углом я это дело не рассматривала.

– Мы, честно говоря, тоже. Вероятно, один из убийц держал Лебара, а другой душил эспандером. Как бы там ни было, известная нам ДНК ведет к некоему Людовику Блие, который сидел в тюрьме за торговлю наркотиками. Вышел пять лет назад. Пока мы располагаем только его старым адресом. Если он не изменился, то Блие живет в новостройках в районе Южного Лилля.

Борис посмотрел на часы. Седьмой час. Он поморщился.

– Должен позвонить один парень из мэрии для подтверждения. Надеюсь, он не забыл.

– Можно, я буду присутствовать при обыске? Мне надо выйти отсюда, иначе я умом тронусь. Я никому не буду мешать, просто посмотрю, как работают профи. Хочу взглянуть на рожу этого Блие, когда он станет нам объяснять, как его кожа попала под ногти типу, убитому в сорока километрах от того места, где он живет.

Она улыбнулась. Борис кивнул:

– Без проблем, приживешься, как пересаженный орган.

– Кончай напоминать мне о пересадках и органах!

Лейтенант встал:

– Ладно, нам только надо, чтобы этот Блие указал своего сообщника, того, чья ДНК неизвестна. Возьмем обоих, и дело с концом. Неплохая работа, а?

– Спасибо базе данных, – отозвалась Камиль. – Скоро даже задницу от стула отрывать не придется. Дела будут раскрываться сами собой.

Борис поставил стаканы в мойку и ополоснул их. Камиль надевала ботинки из гортекса, глядя, как он управляется.

– У тебя что, руки чешутся? – спросила она.

– Еще бы! У тебя сегодня все так аккуратно, просто супер. Блеск! Ты привычки поменяла?

– Еще скажи, раз уж ты здесь, что у меня вечный бардак. Что бы ребята подумали, если бы увидели, что ты моешь у меня посуду?

– Просто в этом году много муравьев развелось. Заметила? Оставишь немного просыпанного сахара перед уходом, а когда возвращаешься, они уже кишат.

– Я бы сказала, что это скорее рефлекс закоренелого холостяка. Слушай, а когда ты уже приведешь к нам в казарму красивую молодую женщину?

Он выключил вентилятор. Его щеки покраснели. Борис терпеть не мог, когда с ним говорили о женщинах, ему становилось неловко, но Камиль нравилось его поддразнивать.

– Когда у меня появится лишнее время, – откликнулся он сухо.

Они вышли из казармы и пересекли парк. Словно в отместку Борис шагал быстро, но Камиль выдерживала темп.

– Хочу попросить тебя об услуге, – сказала она, переводя дух.

– Какого рода?

– Завтра я хотела бы получить доступ к картотеке пропавших людей. А еще к спискам тех, у кого были прошлые судимости. Но если запросишь ты – все-таки это будет не так подозрительно, как если я сама туда сунусь.

– Завтра пятнадцатое августа,[2] Камиль.

– Вот именно, будет затишье, и мне никто не помешает.

– А зачем тебе это нужно?

– Не спрашивай, просто поверь мне, ладно? Я твоим доверием не злоупотреблю.

Борис замедлил шаг и ответил смущенно: