Страх

– Знаешь, там все довольно строго.

– Да, знаю. Поэтому по твоему запросу будет не так заметно. Ты офицер, а я всего лишь техник…

– Ладно… Но ты мне когда-нибудь объяснишь?

Камиль кивнула. Да, когда-нибудь, подумала она с горечью.

Они присоединились к команде из трех жандармов, терпеливо ожидавших за оградой. Как и перед каждой операцией, люди Бориса были возбуждены. Камиль дружески поздоровалась со всеми. Новости тут распространялись быстро. Слух о том, что ей стало плохо на месте преступления, уже облетел всю казарму.

Они разместились в двух служебных машинах. Включив кондиционер на полную мощность, Борис возглавил кортеж и выехал на объездную лилльскую дорогу. Камиль молча глядела в пустоту, сложив руки на животе. Ей было страшно. Когда же она рухнет с окаменевшим сердцем в груди? Когда с ней будет покончено? В сентябре? Октябре? Она невольно вспомнила старый бельгийский анекдот: «Мсье, вы тяжело больны, вам осталось жить два месяца». А больной отвечает: «В таком случае выбираю июль и август».

Она догадывалась, что Борис исподтишка поглядывает на нее; может, он что-нибудь и заподозрил, но ничего не говорит. Она ценила своего коллегу за то, что он никогда ни к чему ее не принуждал и не позволял себе приставать к ней. Хотя он в любом случае не умел приставать к женщинам. Камиль даже недоумевала порой: а была ли у него вообще хоть одна?

От этих мыслей ее отвлек телефонный звонок. Борис ответил. Камиль поняла, что ему звонит тот тип из мэрии, и увидела изумление на лице коллеги.

– Вы уверены? – спросил он отрывисто, выезжая на ответвление в сторону Южного Лилля.

Разговор продолжился еще несколько секунд, и в конце концов Борис положил трубку.

– Произошел чудовищный сбой.

– Что именно?

– Секунду.

Борис торопливо набрал номер. На сей раз Камиль поняла, что он звонит в лабораторию, делавшую анализ ДНК. Закончив разговор, он вцепился в руль обеими руками.

– Поворачиваем и возвращаемся домой.

– Как это? Почему?

– Под ногтями жертвы была найдена точно ДНК Блие, смешанная с другой, неизвестной нам ДНК. В лаборатории и в базе данных на этот счет высказались определенно.

– Так в чем проблема?

– В самом Блие. Когда парень из мэрии сейчас позвонил мне, перед ним лежало свидетельство о смерти. Блие умер семь месяцев назад. Его нашли повешенным в собственной квартире.

Он помолчал, потом добавил:

– Ты когда-нибудь видела, чтобы преступление совершил покойник?

11

Солнце начинало свой томный спуск за лес Лэг. Оно казалось тяжелее, чем обычно, и его контуры стали уже не такими четкими, словно оплавились в собственных лучах. Одуряющая духота, достойная луизианских болот, угнетающе действовала на организмы сыщиков, которые провели всю вторую половину дня, прочесывая коммуну Сен-Леже пешком и на машине, чтобы собрать свидетельства или доставить к дому свое оборудование.

Слух об этой необычной суете вскоре дошел до ушей журналистов. Местные корреспонденты искали хоть какую-нибудь поживу для своих статеек, следуя за полицейскими, словно голодные стервятники. Уже поговаривали о слепой девушке, заточенной в одной из штолен заброшенной каменоломни каким-то жаждавшим крови психопатом.

Шарко ждал в саду, чтобы эксперты-криминалисты позволили ему наконец войти в дом. Он прислонил обе картины изображением к стене, и, воспользовавшись вынужденной передышкой, позвонил Люси и объявил ей, что вернется не скоро. Та немедленно ответила: «Гениально, значит, дело серьезное. Все мне расскажешь».

Ну да, гениально, вздохнул Шарко, вытирая взмокший лоб.

Николя Белланже возвращался из глубины сада с телефоном в руке, лавируя между разбитыми черепицами. Он кивнул на картины:

– Хочешь у себя в квартире декор обновить? Они нам очень скоро понадобятся для экспертизы.

– Не беспокойся, завтра утром сам доставлю в лабораторию. Надеюсь, эксперты-криминалисты пятнадцатого августа работают?

– Да, но будут работать с прохладцей, как и везде.

Шарко сжевал сандвич, купленный в ближайшей булочной, и выдул большую бутылку воды. В своей пропотевшей одежде он чувствовал себя грязным, липким и, чтобы скоротать время, чистил мокасины, пока не израсходовал все бумажные носовые платки. Зато обувь снова заблестела.

Почти в восемь часов вечера термометр все еще показывал +29 °C. Повсюду сновали туда-сюда техники-криминалисты в костюмах белых кроликов, обливаясь потом и утирая взмокшие лбы. Офицеры судебной полиции из группы Белланже уже закончили первый рабочий день предварительного расследования и разъехались по домам.

– Ну, какие новости? – спросил Франк.

Николя Белланже порылся в карманах, скомкал пустую пачку из-под антитабачных пластырей и закурил сигарету. Его бежевый пиджак помялся, а рубашка вылезла из брюк. Он никогда не носил галстука, в отличие от Шарко, но часто был одет элегантно и довольно модно. Однако его можно было увидеть и в джинсах с рубашкой поло, хотя это случалось не так часто.