Страх

Я опять закрыл глаза и уткнулся бровью в пол. Черное пятно наплывало, трепетало прямо передо мной и едва слышно гудело. Бордовое зарево как лепестки адского подсолнуха шевелились где-то на краях видимого мне с закрытыми глазами мира. Это конец.

Я опять был на той темной лестнице, шедшей от провала в скале на излучине Звездной, куда-то далеко вниз. Я не знал, на каком оказался этаже и не понимал теперь почему-то начертанных на стенах знаков. Исступленно разглядывал нарисованные чем попало неведомо кем символы — фаллосы, женские груди и задницы, перевернутые кресты, названия неизвестных городов и чьи-то имена, какие-то даты… Шел вниз, осторожно шагая в полутьме, сторонясь пустых бутылок с незнакомыми этикетками, брошенных пачек сигарет, желтых газетных страниц. Дергал наугад на этажах двери, за чем-то надеясь найти ту, что привела меня когда-то в тот курортный город, дав последнюю попытку на счастье с Ней.

Большинство дверей не открывались. Одна вдруг поддалась, я навалился, отодвигая что-то тяжелое, вошел туда где тугой луч солнечного света играл в облаках пыли. Вокруг была разгромленная, видимо, кухня. Просторная комната с кафельным полом и стенами, желобами вместо плинтусов. Торчащие трубы, разбитые засохшие деревянные стеллажи и тумбы, каменная глыба для разделки мяса. Плиты, кабели, все металлическое и прочие хоть мало-мальские ценности были явно уже вынесены, причем давно. Время натаскало сюда вдосталь только пыли, а пауки богато обставили все углы и уголки своими сетями. Я вышел в бетонную арку в потрескавшейся зеленой краске и попал в просторный обеденный зал с большими окнами. Ни столов, ни стульев, только клетка из белых и зеленых плит на полу, желтые стены. Казалось, мне знакома эта столовая, когда-то я тут похоже жрал, теперь уже не вспомнишь в какой жизни…

Прошел к выходу, мимо бывшего умывальника и белевшего в углу треснутого унитаза, проскрипев берцами по битому стеклу, под листом фанеры. Двери на выходе были сняты с петель и прислонены к стенам. Вышел и понял, где оказался. Широкий плац, с постаментом посередине. На сером каменном основании стоял, подняв взгляд к небу, протянув к нему правую руку, левую, держа на поясе, молодой стройный парень с веселой хитринкой на храбром лице, в летном джедайском комбезе, со световым мечом на поясе. Хоть Джедая не стырили, счастливо подумал я, подходя к нему ближе, замечая за ним впереди длинное возвышение, остаток трибуны для генералов и преподов. Ухватился по давней привычке за руку Джедая, подтянулся, встав ногами на постамент, потрогав ритуально меч. Огляделся с высоты — плац, остался плацом, что ему сделается, по краям стояли бессмертные синие елки, которые могли бы и меня помнить, если бы хотели. Я пошел к ним, потрогать иголки. Стоял, перебирая колючие ветки и плакал. Вокруг ни души, ни звука. Джедайская Академия стояла пустая и мертвая. Я побрел через плац мимо пустого ржавого флагштока к своей казарме. Проходя через сквер перед авторотой, мимо пустых рам от духоподъемных плакатов, мимо темных провалов пустых боксов для машин, почувствовал чей-то взгляд, обернулся — никого. Всмотрелся в кусты, посмотрел выше — на дереве сидела большая сова. Смотрела огромными своими круглыми глазами. Я застыл, мысленно здороваясь, нежно разглядывая ее — может, это кто-то из наших преподавательниц или библиотекарша? Она виртуозно провернула голову влево-вправо и медленно мечтательно моргнула, казалось, улыбнувшись моей догадке. Я пошел дальше к развалинам своего когда-то дома. Раньше под этими высокими сводами гулко раздавались шаги, даже самый тщедушный курсант громыхал сапогами, как настоящий богатырь. Время и пыль изменило акустику, я шел по своему этажу не слышно, как во сне. Отсчитал окна, прикинув — примерно здесь была моя кровать и тумбочка, вон там — шинельные шкафы, вон-там был тренажерный зал. Вышел на середину пустого зала, уселся на пол, вытянув ноги, прислонившись к колонне. Смотрел на запустение вокруг, слушал тишину, пока не уснул.

Проснулся уже в темноте, через высокие окна лился тусклый лунный свет и холод. Поежившись, встал и пошел прочь, не зная, в общем-то куда идти, что тут искать. Ни друзей, чтоб позвали с собой в какую авантюру, ни командиров, чтоб призвали на очередную беспощадную войну за свободу и красоту…

Вышел на лестницу, думая пройтись на крышу и оглядеться, но оказался опять на тех ступеньках на Звездной, что бесконечно вели вниз. Вспомнил про Нее и приморский теплый город, не зная, за чем, пошел искать тот этаж, трогая все двери подряд.