Страх

— Гилац сообщил, Кошес уже готов. Galaxy собирается предложить свою программную оболочку в качестве основы новых межгалактических законов и органов власти. Так что Срок пришел раньше, чем мы думали. Странно, в каких шарашках он готовил программку, моя агентура в Galaxy ничего не видела.

— Да, странно. Я тоже была не в курсе. Прошляпили. А ИВЦ у них мощный, смогут быстро инсталлировать, если что.

— Если Гилац счел нужным предупредить — он за нас?

— Он ни за кого, он Арбитр. Но, скорее всего захочет уравнять шансы сторон, чтоб игра была честная… Свяжись с Лесли. Ему мир от Galaxy не в жилу точно. Объясни ему расклад. Попробуйте вместе убедить Гилаца потянуть время до лета, чтоб мы были в форме и чтобы наш ИВЦ был готов.

— Хорошо. Первый шаг Срок хочет сделать на Близнецах. Поможет Аханодину установить контроль над Бетой. Гилац говорит, у них есть какие-то козыри там и вторжение Бритых на северные земли может оказаться успешным.

— Ясно. Делаем ставку на львов, поддерживаем Пуму. Нужно, чтоб он убедил Сенат Альфы оказать военную помощь тиграм, медведям и волкам. Держи связь с Фоксом, его батальоны должны обязательно оставаться на Бете. Война дело такое… Бритые наломают дров и можно будет просить Арбитраж вмешаться в конфликт.

— Само собой, все задачи уже поставил, Фокс все понял. Моя разведка ничего не может толком по Galaxy. Там внедряться надо было 10 лет назад. А мы, видишь, создание программы прошляпили. А надо как-то установить наблюдение за Кошесом. И искать тех, кто будет рисовать Сроку витрину его нового порядка. У него же своих политиков и СМИ нет. Кто-то должен будет ему с этим помочь.

— Подумаем. Попробуем как-то к Кошесу войти. А про политические штучки копните IGM. Лилит последнее время много тусует с Кошесом.

— Маат копнет.

— Не дрейфь, генерал, — Маса смотрела с экрана на Уоллоса серьезно, улыбаясь теперь только самыми уголками губ, глядя уже почти серыми глазами спокойно и твердо, — Опаздываем, конечно, но Войну не просчитаешь. На что был крепким мужиком Грог, а оторвали ему яйца. И ставленнику его, Баунти, задницу порвали. И этого умника очкастого тоже заделитим. Человечество будет свободным. Хрен им, а не стадо овец.

Джонсон кивал головой, а феечка, налив себе кофе в кружку, сделала пару глотков:

— Сейчас особое внимание на секретность. Надо, чтоб Срок раньше времени не узнал про нас и наши возможности. С Лесли лишнего не болтай. Деньги приведи в порядок, каждый золотой будет на счету. И готовь резервы — неожиданностей будет много.

Россомаха махнула ручкой и экран погас. Уоллос откинулся на спинку кресла, глядя в окно на бассейн, прислушиваясь к мелодичному гомону купальщиц — стюардесс и прочего летного персонала StarBus, отдыхавшего в этом дворце, официально считавшемся корпоративным домом отдыха. Позвонил Маат:

— Что у Лилит с Кошесом?

— Шуры-Муры по полной. Девочка десять лет без мужичка была.

— Маат, я тебе роту атлетов давал на выбор для нее. Какого х… она с этим чахликом в итоге⁈

Черт его знает этого Кошеса, — думал Джонсон, наморщив лоб и скривив губы, — может, если и победит, то все равно оставит Уоллоса доживать старость на этом берегу, не отнимет дворец, позволит и дальше наслаждаться смехом девочек-красавиц у бассейна, может, и Маат не уйдет… Неизвестно, насколько он жесток и злопамятен. Но даже если и не станет дожимать старого уважаемого генерала… Выдержит ли сам Джонсон такое милосердие? Сможет ли смириться и принять мир от Galaxy и его Единый Порядок?

Уоллосу повезло со службой. Чаще всего он был самостоятельным командиром, действовал на отдельных направлениях в отрыве от остальных сил, проводил локальные операции, а потом и вовсе стал Командующим и не знал над собой сапога начальника. Ему удавалось формировать равные партнерские отношения с Гилацем, Пауэллом и даже Грогом. Моменты, когда приходилось «стоять в строю», быть безотказным винтиком, послушным и бездумным исполнителем чужой воли, были короткими и редкими. Но они накрепко застряли в памяти, как раны. Уоллос всегда помнил это чувство беспомощности и уязвимости, когда отнимали свободу и волю, право на самостоятельное решение, на ответственность. Это ныло в памяти, навечно оставив Джонсону осознание, что он так не может и не хочет. Ему нужна Свобода. Как воздух. Без нее он в буквальном смысле задыхался.

Он отлично помнил, как однажды группировка в составе которой он командовал батальоном победила. Он воевал в том сражении не зная замысла своего начальника, не предполагая роли своего участка. Просто и тупо, досконально выполнял распоряжения. И он запомнил, как не почувствовал радости от победы. Как остро он ощущал, что это не его выигрыш, а того начальника. А восторг победы — главное, что ценил Уоллос. Даже больше, чем свои дворцы на Флорине. Вряд ли сможет генерал стать послушной овцой в унылом стаде рабов Единого. Даже сытой и ухоженной овцой. Это для него игра без призов. Это даже и не игра.