Страх

Широким шагом Штамп одолел ЦП и проломился через спины солдат в умывальник, сразу увидя все, что ждал. Из сорванного крана била вверх тугая струя воды, на кафеле на полу и стенах, на белом умывальнике алели яркие пятна и подтеки крови. Двое катались в обнимку по полу, с костяным стуком бились бритыми затылками об пол и тяжко сопели.

— А ну, ша! — заорал старшина, бросившись к сцепившимся пацанам, — Брейк!

Потащил за плечи того, кто оказался сверху, подняв к себе окровавленное лицо. Подоспевший бугор, ухватив нижнего за ворот кителя, поволок его в сторону скользом по плиткам кафеля. Нижний мудак не унимался, выгнулся на спине и достал верхнему в морду ногой. Прямо под ухом Штамп услышал хлесткий звук шлепка по щеке и стук по скуле. Развернулся, закрыл спиной ударенного, глуша объятиями его порывы броситься снова в бой.

— Все вниз, на улицу! Бугры, стройте группу на плацу! Бегом! — Штамп пинками гнал парней прочь из умывальника, смотрел на кровавые рифленые следы от сапог на полу, на разбитое в брызгах крови зеркало. Не часто у него в группе такое. Тихие же вобщем ребята. Видимо, весна, гормон и слухи о войне завели парней. Да еще концерт вчерашний. И вот Штамп второй раз за сутки видит кровь.

Он глянул на себя в зеркало, подвинувшись в сторону, чтоб кровь не попадала на его отражение. Худой, коренастый 38-летний мужичок на кривеньких широко расставленных ногах стоял среди солнечных зайчиков на утренних кафельных стенах казарменного умывальника. Узкое богатое на морщины лицо смотрело на него — в карих глазах читалась тревога. «От крови не по себе, — думал Штамп, — а ведь еще воевать…» Посмотрел на свои сухие длинные ладони — децл дрожали. Прислушался к себе — на плечи и затылок давил страх. Могут и замочить. Не жилось же ему спокойно челноком, надо же было погранцов парить…

Вызвал дневальных отмывать кровь, послал за инженером чинить кран. Вышел на плац, группа с виноватым видом стояла ровными шеренгами, бугры вроде успокоили, двоих «пострадавших» отправили в лазарет. «Не повредит парням спортивный праздник, — думал Штамп, — пусть за…бутся, а то опять…» Дал команду бежать до вертолетчиков, оттуда к штабу, потом обратно, примерно 5 км:

— 20 минут времени. Вперед! Не успеете — побежите второй круг!

Группа нестройной толпой побежала шлепая сапогами по лужицам от талого снега на дороге, мартовское солнце играло у них под ногами на мокром асфальте блестками, бритые затылки светились в его ласковых лучах как лампочки. «Нежно ласкай меня, нежно, мой милый дружок!» — напевал Штамп вчерашний хит, вспоминая как мелькали в свете красных прожекторов танцовщицы в бикини, какие ножки были у солистки, какие глаза у барабанщицы. Щурился улыбался на радостное солнце, на веселое синее небо, на Хитрована, что шел к нему со стороны штаба. Грузный, с животиком, в прошлом своем предприниматель, хозяин десятка пекарен… Сел за налоги на год. Вышел уже полноценным вором, дослужился так, что прислали его смотрящим на отряд, крутивший с миротворцами:

— Технику проверь сто раз, чтоб не заглохнуть на ходу, — Хитрован подошел и встал рядом. Курил, глядя как дневальные тащат мешки с мусором к контейнерам, — Комкор наш, Рамхон собирал смотрящих, поручил довести до старшин задачи. Когда все начнется, по свистку наш отряд броском выдвигается на два км вперед, занимает позиции вокруг миротворцев с той стороны — где сейчас медведи стоят. Бурых уроет арта, но если обнаружим еще живых — мочим. Наблюдателей блокируем вежливо но твердо. Броней перекрываем все выезды, бетонные блоки ставим. Не даем выходить с базы. Без прямого приказа Рамхона не стрелять, но вести себя жестко, если надо, таранить машины броней. Никаких разговоров с миротворцами не поддерживать, никакой торговли или услуг. Разговаривает с ними с момента войны только наш комбриг лично.

Штамп стоял боком к смотрящему, смотрел на серый асфальт плаца, кивал себе под ноги, Хитрован взял его за плечи и повернул к себе лицом:

— Мы все в курсе, что мысленно и всей душой эти мановахские сучки на стороне медведей. Наша задача держать контроль их периметра, не допустить никаких контактов миротворцев с медведями, с мирными жителями, с прессой — ни с кем короче. Внимательно пасти — ловить всех, кто может быть связными или разведчиками. Всех, кто пробирается к наблюдателям снаружи — валить. Если лезут наружу миротворцы — брать живьем

Книга Гилаца. Глава 7. Улыбка Химеры

В сером металлическом свете мелькали неясные тени и мерцали белые огоньки. Была слышна странная музыка, будто пел какой-то тибетский хор. Два голоса, искаженные помехами, говорили по радиосвязи. Сухо перечисляли какие-то названия, позывные и цифры. Я вдруг начал ясно различать слова:

— Мергел 75 единиц, полторы тысячи.

— Кто в долине?

— Пятый.

— Управление 300.

— Терминал 200.