Страх

— Страшила соломенная. Может и сгореть. Это очень между нами. Даже дружбанам своим великим не говори. Немедленно выступай сам своим корпусом. Если через три дня получишь от меня в чате смайл с огнем и увидишь во всех лентах странный пост про меня, сядешь в Медвежьегорске под прикрытием миротворцев. Вместе с Ягуаром возьмешь город и уничтожишь Грома. Тогда-то Сенат твой проголосует?

— Если все так будет, как ты сказал, то проголосует сто пудов.

— Тогда потом всеми силами Республики занимаете Медвежьи горы. Меня на связи не будет, но ты и сам уже во всем разберешься. Справишься. Давай, Пума, жги.

Радость, глядя, как официант осторожно озираясь заталкивает в этот бедлам тележку с горячим рассольничком, тушеным в овощах мясом и ведром ягодного алого киселя, нагнулся, достав из нижнего ящика стола старый поцарапанный, квадратный и тяжелый телефон. Открыл контакты и пошуровал вниз, летя глазом мимо давно ушедших имен. Мелькнули Вагнер и Волос, сразу за Лилит была Маат. Набрал, услышав длинные гудки.

— Радость? Ты жив⁈ Ты где?

— Привет, Маат, как сама?

— Так себе. Нервишки шалят и дела валятся. Но с деньгами и здоровьем хоть хорошо — ученица говорила настороженно, ожидая, что значит этот звонок с 10 лет молчавшего номера, — чего хотел-то?

— Грань зовет, Малышка, чуешь дрожь по телу? — Радость вспоминал борзую и смешную девчонку с Лебеди. Как она требовала у него на 45-й вывести ее на Грань. Это Лилит не любила ничего и никого кроме своего кудрявого красавчика, черноглазого весельчака и дебошира Волоса… А Маат была с претензиями, ей-то на самом деле всегда хотелось большего. Тот юный сатанизм и максимализм шел у нее изнутри. Она была настоящая. Радость представил, как она дрожа от страха шла за Вагнером Тропой Смерти в Город Мертвых в этом своем хитром провинциальном педулище, как сейчас она унижена и оскорблена своим бессилием перед навалившимся со всех сторон безысходным ужасом, — Как тебе за Гранью десять лет? Вроде же норм?

— Тебе спасибо что-ли сказать? Или вдруг решил побеспокоиться обо мне? Что тебе надо, придурок?

— Подумал, может, тебе надоело трястись в своем дворце. Ты же помнишь, что надо делать со страхом? Давай уже перешагивай.

— Радость, сука, что подкалываешь? Я не могу. Никто не может. Это не Тропа Смерти по которой хоть и страшно но можно идти. Видно куда шагать, понятно как шагать. А тут нет тропы, не видно ничего, куда идти? Наощупь — везде стена и страх. Я, может, неделю еще выдержу, а может, нет. Сносит крышу, хана нам всем.

— Держись три дня. На огонь смотри, вино красное пей, Вагнера позови во сне, поможет. Через три дня я подсвечу, куда шагнуть. Видишь, тебе в друзья постучался аккаунт Костер? Пусти. Когда увидишь у него пост с картинкой и музыкой — это будет Правда. Меня на связи не будет. Костер разгорится только если ты ему поможешь. Его Правду должен узнать весь мир. Репостни его по всем своим ресурсам с призывом, чтоб все репостили у себя. Мне будет нужен миллион репостов в секунду. У тебя такая мощность сейчас есть. Тебе Россомаха дала. Только никому ни слова. Ни даже ей, ни генералу. Если сделаешь, страх уйдет.

— Да ты хоть понимаешь о чем говоришь? Ты понимаешь, что это должен быть за костер, чтобы быть Правдой?

— Костер из сердец, подруга, из сердец… От тебя как в юные годы требуется честная журналистка. Это же просто, как в Лос-Аваланосе. С неба милости не жди, Жизнь для Правды не щади. Нам ребята в этой жизни только с Правдой по пути.

Маат молчала, слушая огненное заклинание. Радость положил все три трубки со всеми девчонками в стол. Кто из них чего стоит, покажет только Правда. По большому счету это их дело — кто что выберет и кто кем станет. Никого из них ему уже не целовать. Никто из них не будет ему ни женой ни подругой. Джедай поднял протрезвевшие после рассольника глаза на тех, кого он любил на самом деле. На тех, с кем хотел остаться вместе навсегда.

— Че за тема-огонь? — ухмылялся Гепа.

— Куда летим? — щерился хитрой лыбой Скворец.

— Три дня приходим в себя. Не пьем. Ходим в лес продышаться, там умеренные физические нагрузки. В день по шесть часов тренируемся в экшенах DP, работаем тройкой по сети, рубимся с крутыми ребятами. Через три дня играем по-настоящему. Валим Кошеса.

— Ништяк, мы что Страшилу забъем? — оживился Гепард.

— Что платят? — тер руки Скворец.

— Не могу обещать даже благодарность потомков. Но гибель в таком сражении — не Смерть, а Жизнь Вечная. Мы спасем человечество и докажем что мы круче всех.

— Ты сказал гибель? — Скворец разминал тремя пальцами сигарету.

— Мы здесь все или сдохнем от страха, или застрелимся или пойдем в овцы к Аханодину. Есть тема победить. Но из игрушки мы трое уже не выйдем. Там или погибнем, как честные пацаны, или как волки, всех порвем. Станем персонажами игры. Что выберете, пацаны?

— Красавчик ты, Радуга, — усмехнулся горько Скворец, — не зря я в тебя верил всегда. Нашел, блин, выход. Я с тобой, брат.