Страх

Морель ушел, а Густав растянулся на кожаном траходроме, глядя в потолок в грязной пожелтевшей лепнине. Можно поваляться, оплачено еще 30 минут этих апартаментов. Можно бы все-таки для конспирации вызвать девочек. Местные синекожие сисястые худышки ох как заводили когда-то лейтенанта Ланге. Но сейчас Густав лучше подумает, и, видимо, предпочтет вместо красавиц попользоваться здесь закрытым каналом связи Мореля — есть с кем поговорить. Мысленно окидывая шахматную доску своей игры на Рогазе, он упирался в волков. Местные бойцы — ленивые и невнимательные, почти всегда под кайфом. Сотня стрелков с Беты Близнецов тут получалась самой опасной фигурой. Конечно, Густав знать не знал ни Белого, ни Радугу ни кого из прочей шушеры из Змеинной долины. Но зато знал Пуму с Альфы Близнецов. Если бы Густаву случилось быть судьей на конкурсе убийц, он бы дал Пуме первое место. Если этот хохотун за кем-то пошел, то тому хана по любому. При этом Пума получил бы тоже первое место в любых играх на выживание. Манерный, с повадками отучившегося пару лет в столице сельского интеллигента, душегуб выкручивался живым из передряг, какие похоронят кого угодно. Густав познакомился с ним на Маскале, тот единственный, кто там смеялся и еще и умудрялся зарабатывать! Пума, конечно, никому не друг, но с тех пор хороший приятель Густава. И Пума хорошо разбирается во всей этой волчатине.

Книга Радуги. Глава 4. Охрана для Мобара

Ворону, конечно, давно уже хотелось снова оказаться на Бете — забуриться на мягкий диван в своей квартирке в поселке недалеко от Кобры, выспаться под ровный шум дождя за окном, пройтись по лесу. Там вместо химического корабельного состава подышать свежим ветром с запахом осенней листвы, мокрой коры и чистой воды в ручьях. Вечером, укрывшись пледом на теплой кухне пить местное домашнее пиво и смотреть в окно на промозглый сырой проспект внизу с редко проносящимися огнями фар. Но позвонил Радуга и сказал, есть тема полететь на Волопаса сделать проблемы там Белому. Его единственный в космосе клиент нажил себе влиятельных врагов и надо помочь им так, чтоб Белый лишился и клиента, и сотни своих лучших бойцов. Подробности пришлет потом.

Ладно. Ворон летел к 4-й Эпсилона Беглеца, пил среднего качества ром, полулежа на узкой кушетке в тесной кабине дешевого одноместного арендованного кораблика. Смотрел в окно на фантастическое зрелище Туманности Каравеллы — искрящийся пурпуром и фиолетом серебряный диск, игравший едва заметными волнами, переливавшимися в разных спектрах стремительно менявшимися цветами. Зрелище этого торжества света, цвета и непостижимой красоты, сочно оттененного черной бездной вокруг, напару с ромом толкало покопаться в себе, неспешно подумать о том, какого черта Ворон делает в этом мире, и сколько еще.

На Кобре самокопание почему-то всегда приводило к самодовольству. Ворон — настоящий волчара, лучший из многих сотен боец, неплохой, если надо, организатор, чтущий понятия. Ему не стыдно за себя, и даже есть чем гордиться. На любой планете Маскалы самокопание всегда означало самобичевание — сами собой вспоминались все грешные дела и желания. На Маскале вообще всегда кажется, что на этом все, дальше уже ничего не будет, да ты и недостоин того, чтобы звезды тебя еще терпели в этом мире, ты шлак. А тут, глядя на Каравеллу, Ворон мысленно скролил свое прошлое и не мог понять, что он такое.

В пятнадцать лет на 2-й Альфы Аполлона он сбежал из дома от пьяницы и садиста отца, от опустившейся под побоями матери. С полгода лазил по улицам со шпаной, пока ему на след не упала полиция, чтоб вернуть к семье. Тогда он залез в грузовой отсек корабля на котором волки, натворив каких-то дел на 2-й, отчаливали домой. Когда ишак, дребезжа, как ведро, уже пропарывал обугленным носом стратосферу, парень взялся ломиться в салон, тарабаня в дверь и визжа. Уж надо было, чтоб услышали, иначе бы задохнулся. Волки были со Змеинной долины. Били страшно, но за борт не выбросили, приняли в итоге к себе. Ворон никогда больше не был на 2-й Альфы Аполлона. И не хотел вспоминать, как назывался город, где он родился и рос, какое у него было имя. Сейчас, глядя на Каравеллу, он ясно понимал, что это уже не имеет к нему отношения. Он — Ворон из горных волков. Он ответил за это не раз, и еще ответит. Он добился той жизни, какой хотел. Он пьет ром, видит волшебный диск Каравеллы, у него много друзей, много воспоминаний и побед. Он по настоящему красиво живет. И скоро он все сделает красиво на Волопасе, покажет класс.