Страх

Хотя, конечно, в эти недели хотелось быть рядом с Радугой и с остальными с бригады. Ворон волновался за своего рыжего воспитанника, друга и босса. Правда, Гепа сказал в чате, что улыбчивый наш показал себя молодцом, не сник перед Белым, и, в принципе, неплохо организовал войну, выигрывает по очкам… Тема на Каменном углу получилась красиво. Смачно дал Белому в морду, при этом без лишней крови и разрушений, нехило поднял бабла. Ворон всегда чувствовал, что Радуга получится настоящим лидером, а теперь радовался, что не ошибался. Хотя, рано еще радоваться…

Десять лет назад по приказу Хаса Ворон оказался на 45-й заправочной станции, что недалеко от Зеры и Аполлона. Его там встретили белобрысые голубоглазые суровые не сказавшие ни разу ни слова челы в черных комбезах без хоть каких-нибудь опознавательных знаков. Отвели в ангар со своим неизвестной модели небольшим кораблем, в котором был блокированный решетками отсек. В этой явно камере для заключенных лежал на полу тощий, дрожавший, в одних потертых шортах парень в наручниках. Получив пленника, поставив подпись в какой-то бумаге, написанной на неизвестном языке, Ворон безлюдными закоулками инженерных коридоров 45-й отвел его к себе на корабль и привез на Бету, сдав на руки Хасу.

Чувак все десять дней перелета сидел погруженный в себя в углу салона. Не говорил, не спрашивал, только жрал и пил в три горла, громко и смрадно пердел в туалете, потом спал, как убитый. Ворон повидал всякое, и понимал — этому похоже пришлось не сладко. Может, парень умудрился повидать что-то по-жестче всего, что повидал Ворон? Не сказал даже, как его зовут — только через год, когда спасенный отошел от пережитого, отъелся и отоспался, заискрил идеями — яркими, как искры и разными, как цвета радуги, его Радугой и прозвали в бригаде Хаса.

Пикнуло в чате, пришло от Радуги голосовое:

— Привет, Ворон, тема такая. По наводке Пумы. На 4-й, в Тарзании сейчас торчит Партнер. Крупный наркоторговец со Стрельца, у него связи и деньги. Он работает с местным большим наркодельцом Агулом и тамошними спецслужбами. Они хотят закрутить на себя весь трафик SP-6. Им мешает клиент Белого — Мбала из Рогаза. Надо помочь Партнеру похоронить Мбалу да так, чтоб вместе с сотней Белого, которая у Мбалы — личная гвардия.

Но учти. Этот Мбала — человек Лесли Джефферсона, нам такие враги не нужны. Пусть Партнер получит не только все бизнес выгоды в случае победы, но и всю славу. Нашего хвоста там торчать не должно. Кстати, с деньгами сейчас туго, если что не помогу. Постарайся, чтоб Партнер за все платил. Давай, дружище, удачи!

Ворон лазил по чатам разных сообществ космических бандитов с Близнецов, подыскивая подходящих ребят, кто сейчас был на 4-й. В Лургузе тусила сотня тигров с Когтем, с которым довелось закорешиться во времена боев за Годноту. На Бете подтягивать тигров против волков-соплеменников немного западло. Но Космос — нейтральная территория, на которой не в силе все ограничения, принятые между свободными на родной Бете. Тут каждый сам за себя. А в Родаре, в заднице к востоку от Рогаза, закончив какие-то свои дела в Лургузе, отсиживался и ждал борт домой Понедельник — известный дорогой киллер с Железных гор из бригады Грифа. С ним только тридцать головорезов, но это суперпрофи… Они как-то брали на Орионе АЭС для обострения социально-политической обстановки.

Связался с Когтем и Понедельником, предложил подождать с отъездом, пообещал нормальное дело. В окне приближалась 4-я Эпсилона — буйная растительность и испарения, превращали планету в ярко- зеленый шар. 4-я кружилась и блистала, как пышнобедрая ухоженная красавица в этническом прикиде и золотых браслетах на 2-й Сигмы. Теперь в Ниробе их полно ходит таких по улицам — сытых, с гладкой кожей и счастливыми улыбками огромных яркогубых ртов и блестящими огромными же глазами. Но то Нироб — авангард цивилизации и достатка на Волопасе. Нырнув же под зеленое бархатное платье 4-й, надеяться на пышнобедрых обольстительниц было не надо. Тут все скромней и жестче.

Ворон привык к одиночеству. Он это не выбирал, и, конечно, предпочел бы, как многие волки, иметь жену-красавицу-подругу или обзавестись на всех планетах прикормленными стервами, чтоб всегда были готовы его приласкать. Но все это почему-то шло всегда мимо него. Никогда не получалось растянуть роман-знакомство больше чем на месяц. Со временем он просто принял это, понял, что одиночество — это его. И ему было комфортно одному — на корабле, в квартире на Кобре, в отелях. Он привык ни о чем не расспрашивать шлюх, ничего им не рассказывать. Привык не искать ничего вне стен борделей.