Страх

— Какой-то подонок преследует меня, и я не знаю, кто и почему. Он всегда посылает мне сообщения о том, как сильно он хочет, я не знаю, владеть мной, и сегодня он вломился в мой шкафчик, наполнил его цветами и вырезал слово «моя» на двери ножом. — Голос Вэл дрогнул — Я думаю, что еще он наблюдает за мной на беговой дорожке, но не могу сказать маме, иначе она может позвонить тренеру и сказать, что я больше не буду тренироваться. Мне страшно, Лиза, и я не знаю, что делать.

— Боже, — едва дыша произнесла Лиза, — и ты понятия не имеешь, кто это?

— Нет, — сказала Вэл.

Лиза прищелкнула языком.

— Это как что-то из фильма. Помнишь его…

— Это не кино, Лиза, и я волнуюсь, потому что он, кажется, знает очень много о моем расписании и о целой куче других вещей обо мне. Я действительно начинаю думать, что он может что-то сделать. Попробует что-нибудь. Понимаешь?

— Прости. — Задумчивое молчание. — Я знаю! Я скажу Джеймсу, чтобы он пообедал с нами. Он большой.

— Меня пугает не время обеда, — объяснила Вэл, — а когда я одна.

— Ох. Хорошо. Ты не думала, что это может быть твой поклонник? Чокнутый.

— Лиза…

— Ладно. Хорошо. Это не он. Кто же тогда? Чего он хочет? И почему от тебя?

Вэл прижала колени к груди и откинулась на пушистую подушку.

— Хотела бы я знать.

— Я бы все равно поговорила об этом с Гэвином. Послушала бы, что он ответит и будет ли вести себя виновато. Он тот, кого я подозреваю.

— Ты так говоришь, потому что он тебе не нравится.

— Да, не нравится, и тебе тоже не должен.

— Лиза! — Вэл закрыла глаза. — Послушай. Я позвонила тебе еще и, потому что хотела попросить о помощи.

— Помощи в чем?

— Ты всех знаешь. Ну… почти всех. Во всяком случае, всех в нашем классе. Наверняка, ты сможешь выяснить вдруг кто-то на меня злится? Я даже не знаю, с чего начать.

— О, точно. Ну конечно!

Вэл с ужасом представила себе, как Лиза смотрит в увеличительное стекло, словно гротескно-подростковая версия Нэнси Дрю в джеггинсах.

— Только никому не говори, — быстро добавила она. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал. Я серьезно. Если ты кому-нибудь расскажешь, я перестану быть твоей подругой.

— Но что, если кто-то захочет узнать, почему я задаю странные вопросы?

— Не будь слишком очевидной.

— Тебе легко говорить, — по голосу Лизы Вэл догадалась, как та закатила глаза. — Я сделаю все, что в моих силах.

— Спасибо…

— Знаешь, твой преследователь напоминает мне Эрика из «Призрака оперы».

— Из фильма? — спросила Вэл, тут же вспомнив о Джерарде Батлере.

— Нет. Из книги. Он был гораздо более зловещим в книге. Менее романтично, трагично и грустно. У него даже была камера пыток.

— Знаешь, ты действительно не заставляешь меня чувствовать себя лучше!

— Прости. Просто думаю, что это странное совпадение. Я имею в виду, Призрак хотел Кристину, потому что думал, что у нее красивый голос, верно? Этот парень хочет тебя, потому что считает, что ты прекрасно выглядишь, когда бегаешь. — Лиза помолчала. — Странно, действительно, как парень мог взять невинное хобби и включить его в какую-то извращенную фантазию о сексе и спасении, понимаешь?

— Это жутко, — произнесла Вэл тоненьким голоском. — Мне это не нравится. За мной все время следят. Или я чувствую себя такой. В любом случае все так же плохо. Я скучаю по ощущению безопасности, когда я одна.

— Эй, «Призрак Оперы» закончился довольно счастливо.

— Это не кино, Лиза! И даже если бы мой преследователь выглядел как Джерард Батлер, я бы все равно взбесилась.

— Не думаю, что тебе стоит об этом беспокоиться, — сказала Лиза. — Я имею в виду, что он наверняка не похож на Джерарда Батлера. Скорее всего, он грубый ботаник с маленьким членом.

Вэл, не попрощавшись, повесила трубку. Она позволила Лизе перезвонить ей три раза, прежде чем соизволила снять трубку и извиниться.

Глава 6

Мисс Уилкокс даже не было там, когда Вэл вошла в класс, и все же дверь оказалась широко открыта. Наверное, из-за уборщицы. Строго говоря, ученикам не полагалось оставаться в классе одним без учителя, но Вэл была уверена, что ее никто не видел, а даже если бы и видел, она всегда могла сказать, что учитель вышел только на секунду или что, по ее мнению, уборщица считается преподавателем — разве нет?

Она села за пустой стол, вдыхая запах краски. Что еще важнее, ей требовались время и тишина, чтобы обдумать, как она собирается поговорить с Гэвином. У нее было такое чувство, что, фраза «Привет, это ты преследуешь меня на Фейсбуке?» не сработает.

Может быть, ей стоит просто спросить его, есть ли у него страничка на Фейсбуке и пользуется ли он ею.

«Ты занимаешься косплеем? Может участвуешь в исторических реконструкциях? Тебе нравится надевать жуткие костюмы, пугая до чертиков своих одноклассников?»

Разве не все ее идеи ужасны? Она не умела манипулировать. Если бы Гэвин был виновен, он бы сразу понял, к чему она клонит, а это плохо. Если не виновен, он бы просто подумал, что она ненормальная, и этого ей тоже не хотелось.