Страх близости. Как перестать защищаться и начать любить

Если в детстве с ребенком обращаются как с «вещью», чьи чувства никого не волнуют, то велика вероятность, что, став взрослым, он вновь будет допускать нечто подобное. В этом случае усвоенная в детстве поведенческая модель принимает пассивную форму, при которой человек во взрослой жизни играет ту же роль, что и в детстве. Последствия бывают и противоположными – мы начинаем обращаться с другими, как с вещами, копируя поведение родителей. Это – активная форма повторения детских поведенческих моделей. Прибегая к ней, мы заставляем других переживать то, что испытали сами. Бывает, что вы начинаете использовать своего партнера как орудие и не проявляете интереса к его личности. Избранник или избранница становятся средством избавления от боли, которую вам нанесли в детстве. Ваши собственные требования к партнеру или отношениям при этом могут быть совершенно оторванными от реальности. В следующем разделе я расскажу о таких случаях подробнее.

Возместит ли партнер детские утраты?

Неосознанные ожидания

Если мы не пережили горе до конца и не избавились от ощущения, будто отец и мать в детстве чего-то недодали нам, то велика вероятность, что мы потребуем от своего избранника восполнить недостающее. Возможно, мы сами и не осознаем этого механизма, замечая лишь собственное недовольство партнером.

Чем слабее такое осознание, тем выше риск, что мы начнем упрекать партнера и совершенно лишим его права оставаться собой.

Коротко говоря, механизм действует так: мы упорствуем в стремлении улучшить свое детство, а потому требуем от партнера компенсации за недополученное, чтобы таким образом избавиться от чувства пустоты и обделенности. Если партнеру это не удается, мы обрушиваем весь свой гнев на его голову, высказываем недовольство и вообще ведем себя как маленький капризный ребенок.

Рассказывает Ханна:

«Перед тем как обратиться к психотерапевту, я имела опыт многочисленных отношений, но все они длились не больше года. Я решительная, сама делаю первый шаг, и на начальной стадии влюбленности все, как правило, идет гладко. Когда отношения входят в обычную колею, в определенный момент я замечаю какую-то внутреннюю пустоту. И это ощущение совершенно невыносимо. Например, оно возникало, когда мой молодой человек проводил время с кем-то еще, а я оставалась одна и чувствовала себя ненужной. Тогда я совершенно выходила из себя: плакала, злилась, не могла сдержаться. „Те, кого любят по-настоящему, не бывают такими несчастными“, – думала я, ослепленная злостью. Мне хотелось, чтобы мой избранник почувствовал себя виноватым. В гневе и отчаянии я могла звонить ему по десять раз за вечер, не давала уснуть ночами. Мне и в голову не приходило взглянуть на ситуацию его глазами.

Анализируя собственное поведение сейчас, я вообще удивляюсь, как некоторым из моих молодых людей удавалось так долго продержаться рядом со мной».

Когда Ханна отказалась от идеализации родителей и перестала предъявлять чересчур высокие требования к своим партнерам, ей пришлось пережить настоящее горе. Она оплакивала свою жизнь, лишенную любви, и эмоционально бедное детство.

Тем не менее оказалось, что это горе перенести легче, чем тоску, охватывавшую Ханну прежде. Она почувствовала себя более живой и стала более активной в отношениях. Она поняла, что путь от слез до смеха бывает очень коротким, и научилась во всей полноте ощущать радость, которую испытывала, когда делилась этими чувствами с близкими.

В нашей культуре принято считать, что горе – это чувство тяжелое, темное и длительное. В действительности же порой оно становится согревающим и воодушевляющим переживанием.

Награда за то, что мы формируем более реалистичный образ родителей

Многие люди настроены против того, чтобы возвращаться назад и более подробно анализировать свое отношение к отцу, матери или детству в целом. Если в прошлом мы пережили нечто тяжелое, вспоминать его бывает неприятно.