Страх и надежда. Как Черчилль спас Британию от катастрофы

Ужин начался в девять. Беседа сосредоточилась вокруг возможности вторжения, и собеседникам было что обсудить. Перехваченные сигналы, как и снимки, предоставленные разведкой, заставляли предположить, что вполне конкретные приготовления к вторжению уже начались – и стремительно развиваются. В этот уик-энд британская разведка насчитала 270 барж в бельгийском портовом городе Остенде, тогда как всего неделю назад там было всего 18. Сто барж прибыли во Флашинг (Флиссинген) – город на североморском побережье Голландии. Разведывательные самолеты обнаружили и множество других плавсредств, собирающихся в портах на континентальном побережье Ла-Манша. По оценкам британского Объединенного разведывательного комитета, в ближайшие дни (особенно с 8 по 10 сентября включительно) комбинация фазы Луны и прилива особенно благоприятствовала высадке десанта. Кроме того, поступали сообщения об усиливающихся бомбардировках. Только за 6 сентября три сотни дальних бомбардировщиков, сопровождаемые четырьмя сотнями истребителей, атаковали цели в Кенте и в устье Темзы.

Разговор постепенно оживился. «Премьер разогрелся и остаток вечера изрядно развлек нас, – записал Брук в дневнике. – Вначале он поставил себя на место Гитлера и атаковал наши острова, а я их защищал. Затем он пересмотрел всю систему предупреждения о воздушных налетах, изложил нам свои идеи по этому поводу и призвал критиковать их. Наконец, уже в 1:45, мы отправились спать!»[505]

На следующий день Брук отметил в дневнике: «Судя по всем донесениям, вторжение приближается». Он ощущал громадное напряжение – как военачальник, отвечающий за защиту Британии от атаки противника. «Вряд ли я сумею припомнить за все годы своей карьеры время, когда груз ответственности давил на меня сильнее, чем в эти дни нависшей над нами угрозы вторжения», – напишет он позже. Выживание Британии будет зависеть от его приготовлений, от его способности руководить своими войсками – притом что он отлично знал, что они недоучены и недовооружены. Все это, писал он, «делало перспективу грозящего нам конфликта тяжким бременем, которое подчас казалось почти невыносимым». Дело осложнялось тем, что он – как ему представлялось – не мог вслух высказывать свою внутреннюю озабоченность. Подобно Черчиллю, он осознавал силу и важность того впечатления, которое на окружающих производит поведение человека. Брук писал: «Нельзя было ни одной живой душе открыть свои внутренние тревоги без риска пагубных последствий – снижения уверенности, деморализации, сомнений, всех этих коварных процессов, которые подтачивают способность к сопротивлению».

В эту субботу, 7 сентября, перед Бруком и начальниками штабов встал вопрос: выпускать ли официальное предупреждение (под кодовым названием «Кромвель»), которое покажет, что вторжение неминуемо, и потребует, чтобы Брук мобилизовал войска?

Глава 43 Мыс Кап-Блан-Не

Субботним утром Геринг и два старших офицера люфтваффе проехали по французскому побережью в кортеже, состоящем из трех больших «Мерседес-Бенцев» и солдат-мотоциклистов. Перед этим «спецпоезд» Геринга привез его из временной штаб-квартиры (находившейся в Гааге) в Кале, так что он мог путешествовать с комфортом и по пути осматривать новые найденные сокровища – произведения искусства, «лишившиеся владельца». При нем всегда состояли 20 сотрудников гиммлеровской СД – службы безопасности рейхсфюрера СС. Если Герингу что-то попадало на глаза, он мог тут же распорядиться, чтобы эту вещь упаковали и приобщили к его багажу. Геринг проявлял «всеобъемлющее стяжательство», как позже отмечали в своем докладе американские следователи. Они подчеркивали: «В деле пополнения его коллекции никаких пределов не существовало»[506]. Длинное кожаное пальто делало его фигуру невероятно огромной. Под пальто он носил свою любимую белую форму – со всеми медалями.

Машины добрались до вершины мыса Кап-Блан-Не – одной из высших точек французского побережья (в мирное время здесь любили устраивать пикники). Офицеры расставили столы и стулья, разложили сэндвичи, расставили шампанское. Стулья были складные, поэтому организаторы позаботились о том, чтобы тучному Герингу достался как можно более прочный. Геринг и его спутники приехали сюда для того, чтобы понаблюдать за началом атаки люфтваффе на Лондон: предполагалось, что к ней приступят в середине дня.