Страх и отвращение в Лас-Вегасе: Дикое Путешествие в Сердце Американской Мечты

– И это происходит ежедневно, – сказал адвокат. – Обычно вырезают целые семьи. Ночью. Большинство жертв даже пикнуть не успевает, как им отрезают голову, – да и потом, конечно, уже слишком поздно.

Бармен перестал прислушиваться к нашему разговору. Я наблюдал за ним. На его лице застыла тревога.

– Еще три рома, – сказал я ему. – И много льда, и несколько ломтиков лимона.

Бармен кивнул, но я видел, что его мозг не в состоянии сосредоточиться на выполнении привычных обязанностей. Он уставился на таблички с именами.

– Вы, парни, с того полицейского съезда, что наверху? – решился он наконец.

– Ну разумеется, мой друг, – снисходительно сказал человек из Джорджии, расплывшись в улыбке.

Бармен печально опустил голову.

– Я так и думал. Никогда еще не слышал таких разговоров в нашем баре. Боже мой! Как только вы, парни, терпите такую работу?

Мой адвокат улыбнулся ему:

– Мы ее любым. Это клево.

Бармен отшатнулся: его лицо передернуло от отвращения.

– Что тебе не нравится? – спросил я. – Да кто-то должен это делать, черт побери!

Он посмотрел на меня и отвернулся.

– И поторопись с напитками, – бросил ему адвокат. – Нас мучит жажда, – он засмеялся и прикрыл рукой глаза, когда бармен опасливо взглянул на него. – И только два рома. Сделай мне «Кровавую Мери».

Бармен походил на застывший труп, но наш друг из Джорджии ничего не замечал. Его разум унесло куда-то в другое место.

– Черт, лучше бы я этого не слышал, – тихо проговорил он. – Так как все, что происходит в Калифорнии, рано или поздно докатится до наших мест. В Атланте им есть где разгуляться… и я полагаю, что времена, когда эти подонки были мирными , безнадежно прошли. Так уж сложилось, что нам приходилось только держать их под наблюдением, не больше… Да они особо и не шатались… – он недоуменно развел руками. – Но сейчас, Господи, никто не чувствует себя в безопасности. Они могут появиться где угодно.

– Ты прав, – сказал мой адвокат. – Мы выучили это в Калифорнии. Ты помнишь, где появился Мэнсон, не так ли? Прямо посреди Долины Смерти. У него там была целая армия наркоманов и секс-маньяков. И мы забрали лишь нескольких. Почти вся его команда рассеялась в дюнах… Как большие ящерицы… И каждый бежал абсолютно голым, не считая оружия.

– Довольно скоро они где-нибудь объявятся, – заметил я. – И надо надеяться, что мы будем к этому готовы.

Человек из Джорджии стукнул кулаком по стойке.

– Но мы не можем запереться в собственных домах и превратиться в заключенных! – воскликнул он. – Мы даже не знаем, кто эти люди! Как ты их вычислишь?

– А ты и не сможешь их вычислить, – ответил мой адвокат. – Единственный способ бороться с ними – это взять быка за рога: вырезать всю эту шваль!

– Что ты имеешь в виду?

– Ты знаешь , что я имею в виду, – сказал адвокат. – Мы делали это раньше, и будь я проклят, если не сделаем это снова.

– Отрежем им на хер головы, – подхватил я. – Каждому. Этим мы и занимаемся в Калифорнии.

–  Что?

– А как ты думал, – заметил адвокат. – Эскадроны смерти, и каждый, кому не все равно , пойдет с нами до конца.

– Боже! Я и понятия не имел, что дела обстоят так плохо! – сокрушался наш друг.

– Мы их сдерживаем, – утешил я его. – Только это не та тема, которую, например, можно перетирать там, наверху. Особенно когда вокруг шныряет пресса.

Наш собеседник согласился.

– Нет, черт возьми! Мы никогда не сможем положить этому конец.

– Доберманы не говорят, – сказал я.

– Что?

– Иногда легче просто устраивать на них псовую охоту, – разъяснил адвокат. – Они будут драться как черти, если ты попробуешь заполучить их скальпы, не натравливая собак.

– Боже Всемогущий!

Мы оставили его в баре, с мрачным лицом помешивающим лед в своем стакане. Он был озабочен дилеммой: поделиться услышанным со своей женой или нет.

– Она никогда не поймет, – пробормотал он. – Ты же знаешь, каковы женщины.

Я кивнул. Мой адвокат уже отправился к выходу, торопливо пробираясь через лабиринт игральных автоматов. Я попрощался с нашим другом, предупредив его, чтобы он не рассказывал ничего из того, что мы ему поведали.