(25) «Red Squad Hits Denver»,
(26) Emerson, Haber, Dorsen, pp. 247–249, 269; Brown, pp. 110–112.
(27) Richard M. Fried,
(28) Rotschild, «Red Squad Hits Denver».
(29) По мнению многих специалистов, когда мы сводим верховенство закона к «закону правил», то есть исключительно к процедурам, то поступаем так не в интересах закона, который защищает права личности, утверждает идеалы справедливости и равенства. Эти исследователи говорят: верховенство закона основывается на принципах справедливости, если угодно, на высшем законе. Ограничивая свое рассуждение процедурными вопросами, я не намереваюсь утверждать, что верховенство закона исключает эти фундаментальные требования. Напротив, мне по душе интерпретации, в которых эти требования ставятся во главу угла. Я согласен с тем, что процедуры часто содержат в себе, пусть даже в неявной форме, существенные принципы справедливости. Здесь я сосредоточиваюсь на одних только процедурных вопросах, поскольку именно юридические процедуры, как считают многие авторы, исключают или затрудняют управление посредством страха. Интерпретации процедур см. в: Antonin Scalia, «The Rule of Law as a Law of Rules», 56
(30) Локк писал: «Свобода Человека при Правительстве», помимо прочих аспектов, предполагает «неподверженность непостоянному, неопределенному, неведомому Своеволию другого Человека». По словам Ролса, если формулировки законов «туманны и неточны, то также туманны и неточны наши представления о том, что нам дозволено. Границы наших свобод неопределенны. А коль скоро это так, наша свобода ограничена обоснованным страхом перед ее осуществлением». Хайек говорит, что «насилие, к которому правительство все же должно прибегать… сводится к минимуму и делается как можно более безвредным, поскольку оно ограничивается всем известными правилами, и в большинстве ситуаций нет необходимости применять к человеку насилие, если только он сам не поставил себя в такую ситуацию, о которой ему известно, что насилие будет применено. Даже когда насилие неизбежно, наиболее пагубные его последствия устраняются, поскольку оно сводится лишь к исполнению ограниченных и предсказуемых обязанностей или, во всяком случае, не зависит от произвола другого человека». Как показывает Фуллер, когда «налицо масштабные и решающие пробелы в законодательстве, главной целью правительства становится, по-видимому, не дать гражданам свод правил, которым они будут подчинять свои действия, а запугать их, чтобы сделать бессильными». Как пишет Шкляр, верховенство закона призвано предотвратить страх, «создаваемый своевольными, неожиданными, необязательными и не санкционированными силовыми актами». Locke, 2.22, p. 284; Rawls, p. 239; Hayek, p. 21; Lon Fuller,
(31) Rawls, p. 241. См. также: Hayek, pp. 21, 142.
(32) Rawls, pp. 240–241; Shklar, «The Liberalism of Fear», p. 29; Hayek, pp. 21, 137, 142.
(33) Anne Applebaum,
(34) Schrecker,
(35) Fuller, p. 40.
(36) David Rieff, «Were Sanctions Right?»
(37) Applebaum, p. 122.
(38) Emerson, Haber, Dorsen, pp. 98–99.