Страх. Мышление. История

Особый статус имели провидцы. Предсказатель, осматривая внутренности животных, в основном печень, часто толковал волю богов, а также ожидаемые изменения в жизни человека и общества в целом. Поэтому предсказатель имел статус государственной важности, советника правителя. Этрусские пророки, вероятно, переняли от древних германцев практику предсказания по полёту птиц. Знания этрусков в области гаданий и пророчества описаны в Etrusca Disciplina, которая была написана древнеримским историком и поэтом Валерием Максимом (лат. Valerius Maximus), опубликована в инкунабуле 1471 года «Valeri Maximi Factorvm et dictorvm memorabilivm libri novem»[20] в городе Майнц.

Изначально страх перед смертью и грехопадением практически отсутствовал, так как этруски верили в продолжение жизни души после смерти. Загробный мир представлялся в образе большой пещеры, в которой происходили пиршества и игры[21]. Но после завоевания римлянами и галлами религиозные представления резко стали насыщаться устрашающими историями загробной жизни, ожидающими наказаниями в Аду.

Древний Рим поэтапно перешёл от обожествления природных сил до создания сложной системы религиозных взглядов и формирования самой институции. Во главе пантеона находились дети Сатурна: Юпитер – бог грома и молний, Юнона – богиня семьи и брака, Нептун – бог морей и океанов, Церера – богиня плодородия, Веста – богиня семейных традиций и Плутон – повелитель мёртвых, олицетворяющий богатство.

Независимо от социального статуса, римляне сооружали в своих домах алтарь для проведения ритуалов. Жертвоприношения приносились часто во имя исполнения людских потребностей, развития страны и даже расширения римских границ. Жречество отвечало за соблюдение «мира богов», часто приписывая им устрашающие образы в случае отступления людей от установленных правил преклонения, почитания и жертвоприношения.

Древние римляне верили в загробный мир. По преданию, богиня смерти Морс отбирала жизнь у человека, Бог Цекул закрывал глаза усопшему, а Бог Видуус забирал душу. В представлениях римлян души делились на хорошие и плохие. Первых называли манами, они защищали душу умершего и весь человеческий род. Сохранившиеся записи на могилах «Dis manibus sacrum» (священным манам) просят защитить в царстве мёртвых, А злым душам, называемым лемурами, дары не преподносились.

Резюмируя вышесказанное, можно определить общие черты верований народов в древний период, от поклонения природе и веры в сверхъестественное родство между племенем и тотемом до развития символических знаний в области магии и веры в существование души и духов, обладающих сверхъестественной силой. На раннем этапе не существовал страх перед смертью, так как разум человека не осознавал вероятную дальнейшую судьбу души после смерти. Позднее представления о загробном мире будут восприниматься как продолжение новой жизни души. И только с появлением так называемых пророков, занимающих также государственный пост, стали появляться устрашающие истории о загробном мире, о зверских наказаниях, что обязало человека при жизни следовать сформировавшимся правилам подчинения, усмирения и обязательных жертвоприношений.

Страх в обществе античности

Древнегреческие философы пытались осмыслить страх, его причины и следствия. Единой точки зрения о феномене страха у античных философов не было, однако все они противопоставляли эмоции (страсти, чувства) разуму, в котором видели истину. В трактате «Никомахова этика» Аристотель решил реформировать общепринятую систему понимания добра и зла, хорошего и плохого, и заменить ее троичной. Обычно мужество противопоставляется трусости, щедрость – жадности и т. д. Аристотель же говорил, что избыток мужества тоже становится пороком, безрассудством и дерзостью. «…Добродетель – нечто среднее, некий баланс между двумя полюсами…». Страх Аристотель определяет как душевную боль от ожидания зла, но также отмечал, что страх бывает и позитивным – например, «следует бояться позора…»[22].

Платон писал, что Сократ не боялся смерти, а боялся лишь позора и малодушия. Платон отмечал, что убийство Сократа страшнее вдвойне для его убийц, нежели для него самого, ведь «едва ли после его смерти найдут человека, так яро проповедовавшего стремление к истине. Сократ не учил, но позволял задавать себе вопросы, и сам задавал вопросы людям. Это было поручено ему Богом»[23].