Страх. Почему мы неправильно оцениваем риски, живя в самое безопасное время в истории

Мы пережили невероятную трансформацию физических условий обитания, но еще более значительной стала трансформация наших средств коммуникации. Первая письменность – на табличках из мягкой глины – появилась примерно пять тысяч лет назад. Гутенберг изобрел книгопечатный станок всего лишь пять с половиной веков назад. Первая фотография была сделана 180 лет назад. Радио появилось сто лет назад, телевидение – еще на 30 лет позже. Всего 48 лет назад было передано первое сообщение посредством спутниковой связи – рождественское поздравление от президента США Дуайта Эйзенхауэра.

Затем последовали кабельное телевидение, факсимильная связь, видеомагнитофоны, электронная почта, сотовые телефоны, домашнее видео, цифровые средства коммуникации, круглосуточные телевизионные новостные каналы и спутниковое радио. Меньше чем 20 лет назад немногие журналисты, знавшие о существовании интернета, писали это слово в кавычках и подробно объясняли природу столь невообразимого изобретения. Сегодня интернет прочно вошел в повседневную жизнь сотен миллионов людей и тем или иным образом касается жизни миллиардов. Google, iPod, Wikipedia, YouTube, Facebook, MySpace – все это глобальные информационные каналы, обладающие огромным потенциалом изменить общество и уже это делающие, при этом лишь один из этих каналов – Google – существует более десяти лет.

Когда в конце 2006 года был приведен в исполнение смертный приговор Саддаму Хусейну, иракское правительство обнародовало официальное видео. Оно появилось в телевизионном эфире и в интернет-пространстве всего через несколько минут после казни. В то же самое время в глобальной сети появилось еще одно короткое видео. Кто-то тайно пронес сотовый телефон и записал весь процесс казни, включая насмешки над Хусейном со стороны охранников и свидетелей, а также сам момент исполнения приговора, который в официальной версии был опущен. Это видео без купюр распространялось с телефона на телефон, затем попало в интернет и стало доступно во всех уголках земного шара.

Но, пожалуй, самым удивительным в этом было то, что это никого не удивило. Во времена Вьетнамской войны новости снимали на кинопленку, которую укладывали в коробки, коробки отвозили в аэропорт, и новости выходили на телеэкраны через несколько дней после того, как их сняли, – и это казалось верхом оперативности, так как ничего подобного никогда раньше в истории человечества не было. Когда в 2004 году Таиланд подвергся удару цунами, туристы отправляли видеосюжеты по электронной почте, едва поднявшись на достаточно высокое место, – легко и быстро они делали то, с чем еще 30 лет назад не могли справиться сложные телевизионные сети. В 2005 году после теракта в лондонском метро, когда пассажиры, застрявшие под землей, включили камеры своих смартфонов и начали показывать миру, что они видят, все обсуждали исключительно содержание видео, а не способ его передачи. Было вполне ожидаемо, что личный опыт мгновенно станет достоянием общественности по всему миру. Менее чем за три поколения мы перешли от мира, в котором единственная дорогостоящая, размытая, черно-белая фотография вызывала восторг и изумление публики, к миру, где никого не удивишь дешевым полноцветным видео, мгновенно разлетающимся по миру.

С точки зрения прогресса человечества это удивительно. С точки зрения перспектив развития и роста для каждого отдельного человека это поразительно. И все же.

И все же современный человек, живущий в таком информационном потоке, обладает мозгом, который, где-то на очень глубинном уровне, убежден, что изображение его детей и есть его дети, что пища в форме собачьих экскрементов и есть собачьи экскременты и что мечты о выигрыше в лотерею делают этот выигрыш более вероятным.

Наш мозг, руководствуясь Правилом привязки, опирается на первое доступное число, чтобы провести оценку того, что не имеет к этому числу никакого отношения. Это совсем некстати во времена, когда цифры сыплются на нас, как дождевые капли в сезон муссонов.

Наш мозг отвергает законы логики и использует Правило типичных вещей, чтобы сделать вывод, что вероятность исполнения сложных, многокомпонентных прогнозов выше, чем простых. Во времена, когда нас постоянно предупреждают о потенциальных опасностях, от этого тоже мало толку.