Страх (Сборник)

Проходит еще некоторое время. Атаман все болен, правда, говорят, что дела его медленно идут на поправку. Еще говорят, что Степан Тимофеевич сильно изменился, он все более погружается в книги, и обществу казаков предпочитает сурового черкеса Назира и свою персидскую княжну. Емеля не знает, кто распускает подобные слухи, но такой поворот дел его устраивает. Судьба все еще благоволит к нему: Челны в укромной бухте вытащены на песчаный берег Каспийского моря, все готово к далекому походу. Пока же Емеля весьма успешно промышляет разбоем, обкладывая данью торговые пути. Казачий лагерь все растет: приходят беглые холопы и крепостные крестьяне, приходят степняки с обветренными лицами и приносят с собой фигурки языческих божков; приходят чернобородые люди с южных пределов, они склонны к сладострастию и доброй чарке горячительного предпочитают жевание каких-то дурманящих листьев, однако они честны и в бою выказывают себя храбрецами. Эти новые люди даже не видят Разина, казаки посылают их к Емеле и, конечно, баловства ради называют Стеклодува своим атаманом. Емеля все понимает, он улыбается шутке и дает распоряжения, он весьма успешно переустраивает лагерь, укрепляя его захваченными пушками, он пользуется известным авторитетом и вроде не претендует на большее, но также он понимает, что в любой шутке есть доля правды. А по ночам ему не дают покоя стоны, слышные только ему одному – любовные стоны спрятанной от него в ярком шатре персидской княжны. Надменной юной красавицы, отданной не по праву их одряхлевшему атаману. Черные солнца глаз прожигают его сердце, он думает о волчьей стае, о старом матером хищнике, о днях грозной славы, оставшихся позади, и о том, что обязан сделать молодой волк, когда великий вожак начинает терять зубы.

* * *

В один из дней Емеля Стеклодув направляется со своим отрядом к Буйнакскому хану предложить мир и совместные действия против слабеющего персидского шаха. Перед отъездом сомнительного посольства Емеля делает различные распоряжения: оставляя лагерь на своих людей, он поступает так, словно Разина не существует. Однако его вызывающее поведение не встречает отпора.

Буйнакский хан принимает Емелю вежливо, но лишь как посланца Разина, заключать какие-либо союзы он готов только с самим Великим атаманом. Емеля взбешен, но не подает виду. На обратном пути он полон решимости покончить со всем этим. Судьба делает Емеле еще один подарок. Пока Емеля отсутствовал, казачий лагерь осадили, взяв в клещи, царские стрельцы. Лишь умелые действия Стеклодува – внезапно появление крупного отряда с тыла противника – позволили превратить осаждающих в осажденных. Стрельцы складывают оружие, Емеля входит в лагерь триумфатором. Он намерен действовать быстро. И также понимает, что теперь ему необходимо заручиться поддержкой Назира. Они не раз бывали вместе под пулями, дышали кровью и конским потом шальных атак, знали цену клинку и удали. Эти обстоятельства их сблизили, Емеля был почти уверен, что они стали друзьями. Однако черкес слушал Емелю молча и был хмур, – на всякий случай Стеклодув оставил неподалеку верных людей, – и в тот момент, когда Емеля решил, что зря доверился, Назир вдруг громко расхохотался. Он обещал свою помощь. Круг начал сжиматься.

Емеля ведет себя все более вызывающе, он совсем перестает обращать внимание на присутствие Разина. Он вводит в лагере свои порядки, изменяя все положенное атаманом. Он лично переносит дату начала персидского похода и весьма успешно следит за тем, чтобы распоряжения Степана Тимофеевича выглядели дурачеством и не выполнялись. Атаман занят чтением книг да любовными утехами – что ж, дело его. Атаман принимает у себя каких-то подозрительных богомольцев из степи – и это не вызывает возражений. Как-то до Емели доходит слух-шутка, что теперь у казаков два атамана, причем один из них – мертвяк. Стеклодув ощущает внутреннее ликование, но не подает виду. Линия вокруг Степана Тимофеевича Разина сжимается до периметра его яркого шатра. Но именно то, что находится внутри – шапка атамана да надменная персидская княжна, не дают покоя Емеле. Однако он все еще осторожен – уж больно люб казакам их сумасбродный атаман. А потом приходит день, когда начинается последний персидский поход.

* * *