Страх возводит стены, любовь строит мосты

Диакон Илья Кокин Страх возводит стены, любовь строит мосты

Допущено к распространению Издательским советом Русской Православной Церкви ИС Р18-809-0318

Иллюстрации Марии Лучаниновой

Предисловие. Про кнут и пряник

В моей жизни было семь удивительных, мучительных, вдохновляющих и очень странных лет – это было время, когда я преподавал в общеобразовательной школе. Мне достались, пожалуй, самые сложные классы – с 7-го по 10-й. И что было особенно странно – я видел, как от года к году мои ученики… мутируют. Вот я прихожу к ним в 7-й класс – меня с интересом слушают, выполняют задания, спорят, спрашивают. Все как и должно быть на уроке. Потом через год я прихожу к тем же людям в 8-й класс и замечаю, что что-то поменялось. Былой интерес пропал, появилась какая-то неловкость и отстраненность. Прихожу к ним же уже в 9-й класс и вижу полный «невменос» – дети (то есть здоровые парни и девушки) уже ничего не хотят слушать, они уткнулись в телефоны или занимаются какими-то другими своими делами.

Впрочем, методом научного тыка я установил, что при разговорах на некоторые темы они все-таки откладывали телефоны и включались в беседу. В итоге оказалось, что все «интересные» темы можно свести всего лишь к двум: страх и любовь. Собственно, из бесед на эти темы и родилась данная книга.

Так уж мы устроены, что по-настоящему нас что-то интересует лишь тогда, когда мы переживаем из-за этого сильные эмоции. Не важно какие – симпатию, отвращение, страх, умиление, гнев… Можно смело сказать, все человеческое искусство именно об этом – автор или пытается передать нам свои сильные переживания, или желает вызвать у нас какие-то определенные эмоции. За самыми сильными произведениями искусства всегда стоят сильные чувства.

В нашем языке есть много слов для обозначения различных оттенков эмоций, но по большому счету этих эмоций всего две: любовь и ненависть. Вот две движущие силы нашего сердца! Все, что нас окружает, все, о чем мы думаем, все эти «люди, львы, орлы и куропатки» нам или нравятся, или не нравятся. Что-то просто не вызывает у нас никаких чувств или может вызвать смешанные чувства. Это означает, что мы пока не можем понять, понравилось нам или нет, любим мы это или ненавидим. Удачный пример – зависть. Это коктейль, смешанный из любви к чужой вещи и ненависти к ее хозяину.

Но всегда ли так было? Такими нас создал Бог или мы стали такими со временем? Было бы логично предположить, что до «эдемского кризиса» человек руководствовался исключительно любовью, а уже потом появился гнев (история Каина и Авеля, да?) и его брат-близнец страх. Ведь что такое страх? Считается, что это не что иное, как ненависть, обращенная внутрь – против самого себя. Когда мы встречаем своего заклятого врага, он, естественно, вызывает у нас гнев, но распорядиться этой силой мы можем двояко: направить на врага – атаковать – или на самого себя – бежать или унижаться. Страх – это ненависть к самому себе за свою беспомощность перед врагом, это кинжал, который мы вонзаем не в сердце врага, а в свое собственное сердце.

Испуг считается чем-то постыдным, поэтому мы часто маскируем свой страх какой-либо добродетелью. Мы боимся начальника и называем это «исполнительностью» или «дисциплинированностью». Мы боимся любить, вступать в серьезные отношения и называем это «трезвомыслием». Мы боимся возразить и называем это «смирением» и «терпением», но наше сердце знает, что нами руководит на самом деле.

Так вот, было ли в раю место гневу и страху? Думаю, да. Только тогда эти чувства действовали в сердце человека иначе, чем теперь. На это намекают два дерева, которые росли посреди райского сада, – дерево жизни и дерево познания добра и зла (Быт. 2: 9). Первое дерево должно было подавать людям вечную жизнь, а второе дерево таило смерть. «И заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь» (Быт. 2: 16–17). Первое дерево должно было привлекать человека, нравиться ему, а второго дерева человек должен был страшиться, то есть Бог уже в раю обращался к обоим главным человеческим чувствам.