Страхи мудреца. Книга 2

Я встал, закинул на плечо лютню. И повел двух очаровательных девушек, золотоволосую и черноволосую, к своей палатке.

ГЛАВА 131 ЧЕРНАЯ В ЛУННОМ СВЕТЕ

Френ с Джошем отлично потрудились. Палатка оказалась достаточно высокой, чтобы в центре можно было стоять, но сейчас, когда там находились я и две девушки, в ней все равно оказалось тесновато. Я мягко толкнул златовласку Элли на постель, устланную толстыми одеялами.

— Садись, — мягко сказал я.

Видя, что она не реагирует, я взял ее за плечи и усадил. Она позволяла двигать себя как угодно, но ее голубые глаза были расширены и пусты. Я осмотрел ее голову в поисках ран. Ран я не обнаружил и понял, что она просто в глубоком шоке.

Я порылся в дорожном мешке, высыпал в чашку немного толченого листа, добавил воды из своего меха. Сунул чашку в руки Элли, она машинально взяла.

— Выпей, — подбодрил ее я, пытаясь воспроизвести тон, которым иногда говорила Фелуриан, добиваясь моего безоговорочного подчинения.

Может, это подействовало, а может, она просто хотела пить. Как бы то ни было, Элли осушила чашку до дна. Взгляд у нее остался таким же отсутствующим, как и прежде.

Я отсыпал в чашку еще немного толченого листа, наполнил чашку водой и протянул питье черноволосой девушке.

Мы стояли так несколько минут, я с протянутой рукой, она с руками, опущенными вдоль боков. Наконец она моргнула, ее взгляд сфокусировался на мне.

— Что ты ей дал?

— Толченую велию, — тихо ответил я. — Это противоядие. В похлебке была отрава.

Судя по ее взгляду, она мне не поверила.

— Я похлебки не ела.

— В эле тоже была отрава. Ты пила, я видел.

— Это хорошо, — сказала она. — Я хочу умереть.

Я тяжело вздохнул.

— Она тебя не убьет. Тебе просто станет плохо. Тебя стошнит, и ты пару дней будешь мучиться от судорог.

Я снова протянул ей чашку.

— А тебе не все равно, убьют они меня или нет? — монотонным голосом спросила она. — Не убьют сейчас — убьют потом. Я бы лучше умерла, чем…

Она стиснула зубы и не договорила.

— Это не они тебя отравили. Это я их отравил, но и тебе немного досталось. Мне очень жаль, но это питье облегчит твои страдания.

Взгляд Крин слегка дрогнул и снова сделался жестким, как сталь. Она взглянула на чашку, потом устремила глаза на меня.

— Если оно безвредное, выпей сам!

— Не могу, — объяснил я. — Оно меня усыпит, а мне многое нужно сделать нынче ночью.

Крин метнула взгляд на меховое ложе, раскинутое на полу палатки.

Я улыбнулся самой что ни на есть мягкой и грустной улыбкой.

— Нет, не в этом смысле.

Она по-прежнему не шелохнулась. Мы долго стояли так. Из леса послышались сдавленные звуки — кого-то тошнило. Я вздохнул и опустил чашку. Посмотрев на постель, я увидел, что Элли уже свернулась калачиком и уснула. Ее лицо выглядело почти спокойным.

Я глубоко вздохнул и снова посмотрел на Крин.

— У тебя нет причин мне доверять, — сказал я, глядя ей прямо в глаза. — После всего, что с вами случилось. Но я надеюсь, что ты мне все же доверишься.

И снова протянул ей чашку.

Она, не моргнув, встретила мой взгляд и протянула руку за чашкой, осушила ее одним глотком, слегка поперхнулась и села. Глаза у нее оставались жесткие, как мрамор. Она смотрела в стенку палатки. Я тоже сел, чуть в стороне от нее.

Пятнадцать минут спустя она уснула. Я укрыл их одеялом и посмотрел в их лица. Во сне они были даже красивее прежнего. Я протянул руку, чтобы смахнуть прядь волос со щеки Крин. К моему удивлению, она открыла глаза и посмотрела на меня — не холодным мраморным взглядом, как прежде, но темными глазами юной Денны.

Я застыл, не отводя руки от ее щеки. Секунду мы смотрели друг на друга. Потом ее глаза снова закрылись. То ли снадобье подействовало, то ли ее собственная воля подчинилась сну.

Я сел у входа в палатку и положил на колени Цезуру. Гнев полыхал во мне огнем, и вид двух спящих девушек был как ветер, раздувающий угли. Я стиснул зубы и заставил себя думать о том, что здесь произошло, разжигая пламя все сильнее, наполняя себя его жаром. Я глубоко дышал, готовясь к тому, что мне предстояло.

* * *

Ждал я три часа, прислушиваясь к звукам лагеря. До меня долетали приглушенные звуки беседы: общий тон фраз, но не отдельные слова. Беседа затихала, смешиваясь с проклятиями и звуками блевания. Я глубоко и медленно дышал, как учила меня Вашет, расслаблялся, медленно считал вдохи и выдохи.

Потом я открыл глаза, посмотрел на звезды и решил, что пора. Я медленно встал, распрямился, старательно потянулся. В небе висел широкий серп луны, и вокруг было очень светло.

Я медленно пошел к костру. Костер прогорел до тусклых углей, которые почти не освещали пространства между двумя фургонами. Там, привалясь своей огромной тушей к колесу, сидел Отто. Пахло блевотиной.

— Квоут, это ты? — невнятно спросил он.

— Да, — я по-прежнему шел в его сторону.

— Эта сука, Анна, баранину недоварила! — простенал он. — Как бог свят, меня еще никогда в жизни так не тошнило!

Он взглянул на меня.

— Ты-то в порядке?