Страхи в наследство

Жанна Ди Страхи в наследство

Не думала, что прошлое вернётся неожиданно, как сосулька, упавшая с крыши одним майским утром. Странно! Как? Откуда? Зачем? Почему?

Это уже позже я поняла, что были намёки, не явные, незаметные, но всё же были. Я их старательно не замечала, а прошлое не сдавалось и тюкнуло меня по темечку так, чтобы даже шанса не осталось притвориться, что ничего не понятно, что всё хорошо и можно жить беззаботно и дальше.

Начну издалека. Я с детства боялась темноты. Мама говорила, что это благодаря старшему брату – он в шутку пугал меня всякими бабайками, чёрными руками, красными колготками – а мой фантазёрский мозг дорисовывал картины и рождал чудовищ. Конечно же, прячущихся в темноте. Они тенями следовали за мной, тянули невидимые руки, щёлкали зубами, вытягивали воздух из моих лёгких, наводили туман перед глазами, в уши ветер запускали, чтобы я теряла ориентацию и билась то лбом о дверной косяк, то спотыкалась о ковёр, то горячим чаем обливалась.

Но всё изменилось, когда мне было семь лет. Вернее, так: не изменилось, а перешло на новый уровень.

На летних каникулах мы с братом, как обычно, гостили у бабушки. И одной ночью я заблудилась. В квартире! Встала в туалет и… свернула не в коридор, ведущий к нему, а в кладовую. Перепутала двери.

Можете себе представить? Ты вроде идёшь вперёд, а не получается. Утыкаешься во что-то мягкое, чего в коридоре никак не должно быть. Тебя что-то колючее касается с боков, со спины. Ты закрываешь лицо руками, кричишь. Или нет, скорее мычишь, потому что губы, словно зашиты. Тебе страшно, ты не понимаешь, где ты, что делать, как выбраться. А ещё слышишь шорохи, шёпот, фантазия рисует чудовище, которое тебя обязательно заберёт. Или съест, или в куклу превратит, чтобы было с кем поиграть. А то ему скучно тут одному в темноте. Ты слышишь его шёпот, или тебе всё только кажется – почему чудовище из темноты говорит с тобой, как со старой знакомой.

Ты исчезла так неожиданно. Мы грустили, но ты вернулась. Мы рады! Ты пробудила нас от долгого сна. Не уходи. Останься с нами.

Я бы ушла. Куда? Не знаю. Голос меня, не сказать, что завораживал, скорее гипнотизировал. Хотя, понятно, что ребёнком я этого не понимала. Я думала, что сплю и во сне растворяюсь, превращаюсь в призрака, тень, меня поднимает в воздух, и я парю, словно облако. Зацепиться не за что, мне страшно, что упаду и разобьюсь. Я пытаюсь сказать, что не хочу так, хочу остаться с родными, мне нравится играть с братом, друзьями. Вырываюсь и чувствую, что оказалась на чём-то твёрдом. На земле? Или на полу? Ведь я не знала, что нахожусь в кладовой, просто понимала, что где-то застряла, а где и как отсюда выбраться идей не было. Я стала искать выход, металась, как муха, попавшая в паутину, щупала руками всё, что было передо мной и слышала голос, который уже не был доброжелательным.

Не отпустим, ты наша. Давно наша. Мы возвращаем своё. Отобранное, скрытое. Наше!

Они злились, кусались, щипались, и я сдалась. Села, прижав колени к груди, а они устроились рядом, как щенки с котятами, стало тепло, но неуютно. Я легла набок и поняла – они не друзья, они ждали, когда моё дыхание остановится. Я слышала звуки, хлюпающие, словно кто-то пил чай из блюдечка и ощущала, что сдуваюсь как воздушный шарик.

Спасла меня бабушка. То ли услышала что-то, то ли встала проверить как я, не увидела меня в постели, стала искать, заглядывала и под кровать, и в каждый уголок, пока наконец не догадалась открыть кладовую. Она думала, что я в прятки играла. Ага. Среди ночи-то. А я вся зарёванная свернулась на полу клубочком, на меня какая-то одежда свалилась или одеяла, хорошо от всхлипов эта кучка шевелилась и бабушке подсказала проверить, не там ли потерянная внучка.

Брат утром, уплетая кашу, сказал, что это барабашка решил пошутить надо мной. Бабушка шикнула, по лбу ему стукнула, проворчала:

– Не говори о сущностях, которых не понимаешь, не призывай их словами. Каждое упоминание подкармливает и растит их. Лучше сестру защищай, а не подначивай!

Брат насупился и ушёл. Но я же не виновата, что ему попало?

Днём друзья предложили во дворе поиграть в прятки. Мне кажется, идея была Сёмкина, хотел так меня подколоть. Но я отказалась. Конечно, улица – это не тёмная кладовая, но сидеть в тайном месте и ждать, найдут ли тебя, я не смогла.

Да и оставаться одна боялась. Мне всюду виделись тени, казалось, что чудище из кладовой меня преследовало, я слышала, как оно звало меня, тянуло в темноту, хватаясь порывом ветра за подол платья.