Страхи в наследство

Ага. Фигушки. Я сопротивлялась до последнего. Бабушка меня уговаривала, сама руку в отвар опускала, но я ни в какую. Спасибо, мама меня поддерживала и разрешала избегать участи быть сваренной. Пока чудище из коридора нас не переубедило.

Ему не нравилось, что бабушка хозяйничала, веником всю паутину собрала, одежду от пыли перетряхнула. Негде было прятаться теням, дверь в комнату открытой держали, свет в коридор запускали. И чудище стало ко мне цепляться. Оно шуршало собачками по замкам курток, стучало пуговицами пальто, тянуло только мне видимые руки, стоило оказаться в коридоре. Я чувствовала, как мне словно волосы выдирают. По одному. И боялась, что так лысой останусь.

А еще оно обрело голос, я уже слышала не просто шелест неразборчивый, а слова:

М-м-м-м. Ну иди же ты к нам. Мы скучаем. Ты наша. Наша! Наша! Вкусная девочка, бойся больше, мы уже скоро до тебя доберёмся.

Мама снова с включённым светом пошла со мной, убедиться, что всё это мои выдумки, нет никого в коридоре, но… на замках куртки заметила светлые волоски, они тонкими змейками извивались от сквозняка.

Тут же верхняя одежда была спрятана в чехлы. Чудищу теперь совсем негде спрятаться. Да ещё и я согласилась перед сном в полыни погреться. Бабушка схитрила немного – накрыла траву простыней. Конечно, колючки я всё равно чувствовала, да и вода горячая, но хотя бы не замечала ветки травы. Я зажмурилась, слушая, как бабушка молитвенными словами невидимый кокон сплетала, чтобы тот меня защищал от нечистого, духов, злыдней и прочей ереси.

Но… чудище коридорное не собиралось сдаваться.

Стоило мне открыть глаза и повернуться к двери, как я разглядела тени, ползущие из щели под дверью в ванную, они напоминали змей, в виде рук, с длинными пальцами, когтями цеплялись за кафель и продвигались рывками всё ближе и ближе. Тени сопровождало шипение, клацание. У меня в глазах поплыли пятна, в них я угадывала острые зубы. В нос ударила гнилостная вонь, от которой запершило в горле.

– А-а-а-а-а!

Это я закричала? Или мы одновременно с бабулей?

Я выскочила из таза с полынью голышом, забежала в комнату, накрылась одеялом и тряслась, словно без одежды на морозе оказалась.

О чём там мама с бабушкой разговаривали, я не знаю, услышала только что-то про наследственность. Наверное, маму тоже преследовал монстр, только мой живёт в коридоре, а её прятался в кладовой. И бабушка сказала, что мне нельзя оставаться одной.

Поэтому этой ночью со мной вместе лёг спать брат. Я прижалась к нему, и стало спокойнее. Защитник же. От мальчишек и обид ограждает, и чудище должно его испугаться.

Вот только ночью меня ждал сюрприз. Я проснулась оттого, что мне сложно дышать, словно укрылась не пуховым одеялом, а тяжёлым ковром, который ещё и шевелился, укутывая меня всё плотнее, стягивая как новорождённого. «Чем сильнее, тем лучше», – так учили меня пеленать кукол. «Чтобы деточка не мешала ручками себе спать, чтобы не было искривлений всяких». Наверное, и меня также укутывали. Только зачем это делать сейчас? Мне ведь почти восемь!

Вздохнуть с каждым разом было сложнее. Я хотела закричать, но губы не раскрывались, их словно склеили мёдом. Но я же не сладкоежка, да и не этим пугали взрослые, когда тянешься к очередной конфетке.

Я принялась извиваться, брыкаться, мотать головой.

– Эй, ты чего!

Ох, я и забыла, что со мной брат спал.

– Чего одеяло-то отобрала? – Сёма растёр свои руки. – Я думаю, чего мурашки по мне бегают? – Он приподнялся и опустил ноги на пол. – Пошёл я в свою кровать.

Несмотря на то что у нас с ним одна комната, мне не хотелось, чтобы он уходил даже на метр. Ведь тогда чудище точно задушит меня. А так… Я с трудом прошептала:

– Не уходи.

Он протёр глаза и дёрнулся. А смотрел-то в этот момент на стену. Потряс головой, ещё раз протёр глаза, коснулся стены. Я медленно повернулась. Тени. Они танцевали на обоях в цветочек.

Брат встал и занавесил окно.

– Не трусь, – прошептал он мне, устраиваясь обратно. – Это просто ветки деревьев. Луна сегодня полная, вон как ярко светит. Вот они и запустили для нас театр теней.

Но в голосе брата я не услышала смеха, как обычно – голос его подрагивал, Сёма, видимо, тоже испугался. Высвободил меня из кокона с одеялом, поменялся со мной местами, повернулся спиной к стене, обнял и прошептал:

– Спи.

– Сём, это не тени, – попыталась объяснить я. – Это чудище коридорное выползло. Оно злится, что мы его прогоняем.

– Не дури, – буркнул брат. – Чудищ не бывает. Это всё выдумки, и мы их сами подпитываем страхами. Помнишь, что бабушка говорила? Вот увидишь – как только мы перестанем на него обращать внимания, он с голодухи лопнет, и сам исчезнет. Спи.